Эиджи нервно уселся на ветке, не зная куда деть руки.
— Мой отец взял мою мать в плен в одной из войн между Мизуно и Сумада. Сначала он хотел сделать ее наложницей, но в какой-то момент влюбился так сильно, что женился. Он дал ей все. Дом, свое сердце и наконец меня. Однако ей всегда было мало.
Последнюю часть Эиджи почти прошипел.
— Она всегда относилась ко мне холодно. Я думал, что это со мной что-то не так. Я старался, видят Ками, старался сделать так, чтобы она мной гордилась. И вот когда у меня получилось, и она впервые мне улыбнулась, на следующий день она ранила отца и сбежала! Он чудом в тот раз выжил! Ты когда-нибудь держала на руках умирающего и истекающего кровью отца, не зная, что делать и кого звать?
По лицу парня прошла судорога.
— Отца смогли вылечить, но уже тогда я понял, что вы, женщины, всего лишь сосуды греха и ничего больше. Ваши слова — это яд, который отравляет и дурманит голову. Вы не готовы к войне, но все равно в нее лезете, ломая судьбы себе и всем вокруг.
— А ты не думал, почему она это сделала? — тихо спросила Мэй.
— Мне это не интересно, — отрезал Эиджи. — И если я когда-нибудь ее встречу, то убью без всяких колебаний. Рука у меня, уж поверь, не дрогнет.
На этом разговор завял окончательно.
Трое уставших ученика тяжело дышали перед своим сенсеем. Пропитанная потом одежда, многочисленные синяки и ссадины, на которые у Стаса не хватило сил, чтобы убрать, помятые и погнутые доспехи, покрытые разводами пыли и грязи.
Тем не менее, не смотря на весьма печальный вид, рядом с ними все же стояла здоровенная бочка с алкоголем, которую перли на своем горбу Мэй и Эиджи. Стас из-за перенапряжения праноканалов в результате стимулятора и многочисленных опустошений резерва чувствовал себя, как бы не похуже всех остальных.
Во всяком случае, именно он щеголял великолепными темными кругами под глазами.
Левиафан скромно спряталась у Ордынцева за спиной. В присутствии сенсея она, словно как-то чувствуя его силу, робела.
Джун неторопливо встал с созданной им самим земляной кочки и задумчиво подошел к бочке. Пару раз он обошел вокруг нее, оценив вид, после чего сделал еще один круг в другую сторону.
Ученики от подобных телодвижений знатно напряглись. Неужели они нечаянно повредили емкость?
Сенсей с легкостью поднял бочку, весящую более трех десятков килограмм, и потряс ею, прислушавшись к плесканию.
— Так и знал, что вы, сукины дети, выжрали часть моего бухла! — обвиняющий палец уперся в грудь пораженным до глубины души ученикам. — Значит решили отметить свою победу моим собственным пивом?! Да я вас за это…
