Ордынцев поклонился и быстро покинул сад.
Лопатками же он чувствовал пристальный взгляд одного из сильнейших людей этого мира.
Впереди будет кровь, смерть и отчаяние, но змеиные глаза смотрели туда лишь с ледяным безразличием.
Станислав Ордынцев выживет вопреки, пройдя по трупам всех, кто встанет у него на пути, а затем вернется за теми, кто его в этот ад отправил.
К счастью для Ордынцева у него все еще было время, чтобы подготовиться. Его будущий наставник, носящий гордое имя «Джун», был очень занят массовым уничтожением Санса несением справедливости всем, кто имел несчастье оказаться неподалеку.
Кизаши с подачи землянина попросил дедушку и последний спустя несколько дней представил Стасу минимальные сведения по его будущему сенсею.
Полученная информация заставила Ордынцева испытать двойственные чувства. С одной стороны, это было лучше, чем могло быть, с другой имелись и свои неприятные особенности.
Джун Сумада по своей природе являлся удивительно крепкой занозой, засевшей так глубоко в заднице Совета, что как бы те не пытались ее оттуда достать, всякий раз у них ничего не получалось.
Начать стоит хотя бы с того, что он являлся одним из бастардов Буйного Игиро. Да-да, того самого дедушки Джишина и Идзуны.
Игиро не привык себя ограничивать ни в чем, а на правила по удержанию крови клана внутри клана, ему было глубоко плевать. На бастардов же великому воителю было все равно не в меньшей степени.
Отцом он был откровенно неважнецким.
Уже в самом раннем возрасте Джун успел попить крови своего будущего клана, когда его лишь чудом успели выцарапать у водяных Мизуно.
Примерно тогда же в той бойне приказала долго жить вся родня по матери, сама мать, а заодно и деревня, в которой они проживали. Водяные и земляные техники сформировали на месте того поселения такую грязевую яму, что на ней до сих пор почти ничего не растет.
Уже этот толчок начал формирование паскудного характера сенсея Ордынцева.
Но по-настоящему Сумада взвыли, когда Джун подрос, ведь молодой воитель перенял у своего папаши все самые главные качества — невероятную лихость, презрение к смерти и чудовищную даже для клановых силу.
Джун плевал на своих сверстников, так как был сильнее. Джун чхать хотел и на старших товарищей, так как не особо и боялся смерти. Хуже того, молодой бунтарь не особо считался и с недовольством Совета.
И быть бы этому психу убитым, ведь несмотря на весь свой потенциал, он еще не был своим отцом. Вот только здесь сыграла его счастливая звезда по имени Горо Сумада.
