Так армия Хрулёва пополнилась следующими солдатами. Барышня, которая после гибели на фронте брата совершенно не понимала, как мир может оставаться прежним, а все вокруг — всё так же пить вино, ходить в рестораны и синематограф, влюбляться и изменять. С ней удалось разговориться в толпе на месте катастрофы. Совершенно экзальтированная и, кажется, весьма состоятельная особа неопределенного возраста, со дня на день ожидавшая Второго пришествия и с готовностью ловившая каждое слово, подтверждавшее её ожидания. Безнадежно юродивый Юрочка, всё время плакавший о похороненных под номерами, так как они не попадут в Царствие Небесное. Средних лет доктор, пораженный цинизмом общества, считающего само собой разумеющимся устраивать карнавалы для помощи сиротам. Он тоже видел в катастрофе знак свыше, хотя, кажется, был человеком рациональным. Солидного вида, но совершенно безумный инженер, всё время повторявший mea culpa, что, как объяснил Егору Иван Францевич, по-латыни значило «моя вина». Во всём остальном инженер был совершенно нормален, но на любые вопросы о его прошлом или хотя бы об имени впадал в паническое состояние и ничего не мог объяснить. И еще несколько простых людей, не заслуживающих отдельного внимания.
Хрулёв был счастлив. Все, за исключением экзальтированной особы, могли вербовать в его армию новых солдат, а она — обеспечивать материальную составляющую. Понимая, что сплоченность рядов зависит от отсутствия контактов с внешним миром, он легко решил эту задачу, потребовав от всех новоприбывших отказаться, у кого она была, от «печати зверя» — абонентского номера ЭМАСа.
Дородный министр внутренних дел с щегольски закрученными усами Пётр Столыпин, закинув ногу на ногу, сидел в мягком кожаном кресле в углу своего кабинета и читал ответ ПТА на свой запрос. Собственно, ничего неожиданного, кроме выходящего за всякие рамки хамского тона ответа, в нём не было. Министерство просило агентство предоставить чинам Департамента полиции, и в частности, охранного отделения, техническую возможность негласной перлюстрации всех электрограмм по своему усмотрению. Директор-распорядитель ПТА отвечал, что указанное требование противоречит провозглашенным Манифестом 17 октября гражданским свободам и потому никак не может быть исполнено. Более того, у агентства вызывает удивление, что министерство не понимает таких очевидных вещей, и только полнейшее лично к господину министру благорасположение директората агентства не позволяет ему тотчас же обнародовать факт такого обращения.
