— А вы, Иван Францевич, что же, тоже солью земли себя считаете? — спросил Егор, когда они вдвоем шли по кладбищенской дорожке.
— Что вы, Егор, хотите этим вопросом узнать?
— Не думал, что вы веруете.
— Так ведь и вы не веруете.
Егор просиял. Профессор отвечал так, как будто говорил по написанному Егором сценарию.
— Признаю, вы очень наблюдательны. Но что же, мне было бросить этих людей, оставить их заживо гнить в склепе, отверженными и презираемыми? Или я должен был воспользоваться возможностью дать им почувствовать себя людьми, и даже лучшими из людей?
— Вы правы, Егор. Именно так всегда поступают те, кто ведет общество вперед. И я рад, что оказался в этот момент с вами и могу поучаствовать в общем деле.
— Спасибо, Иван Францевич, — Егор обнял старика, поморщившись от исходившего от него запаха. — Я знал, что вы меня поймете и поддержите. И что я могу на вас рассчитывать.
Профессор поковылял куда-то в сторону Обводного канала, где у него, надо думать, и была квартира. Егор остался один. Итак, у него внезапно появилась своя армия, но куда он должен был её вести и, главное, зачем? Хрулёв понимал какие-то вещи не хуже выпускников Николаевской академии Генштаба: армия должна воевать. Он видел, как огромная машина ЭМАСа растет, распуская свои щупальца по улицам Петрограда, облегчая жизни многим, играя на их амбициях и корежа жизни остальных. И даже если не сама она корежила, а социальное устройство мира, эксплуатация и неравенство, — всё то, о чем писал Маркс и говорили в рабочих кружках, — ЭМАС был символом. Обладание абонентским номером, как паспортом, еще не давало само по себе никаких прав, но его отсутствие делало и вовсе нечеловеком. Обладающим же нужно было бежать за всеми, чтобы быть не хуже прочих, показывая себя. И в этой гонке многие оступались и падали и попадали под колеса. И все, кто искореженным вылетел из-под них, были его будущими солдатами. Как пойдут они на бой и с кем? Бог весть.
Самым бесхитростным ночлежникам, с грошовыми душами, Егор рассказывал про их избранность и призывал спасать заблудших, вырывая их из лап Антихриста. Этих солдат он про себя называл рядовыми. Тем, что посложнее, как профессор, объяснял свои действия желанием спасти самих рядовых и призывал их себе на помощь в этом благородном деле. Они были у него унтер-офицерами. Пока унтеров двое, но будут и другие. Будут в его армии и те, кто встанет над ними, — штаб-офицеры. Ей, гряди, Господи Иисусе!
