— Ты не собираешься возвращаться?
— Собираюсь. Но знаю, что могу и не вернуться. Я лишь принимаю меры предосторожности, на всякий случай, — кстати, это как раз то качество, которое позволяет нашей расе выходить из многих сложных ситуаций, ты ведь искал ответ именно на этот вопрос, не так ли?
— Не совсем на этот. В вашей расе есть отдельные индивидуумы, способные пожертвовать собственной жизнью ради блага других, а некоторые, вроде тебя, способны это сделать всего лишь ради удовлетворения собственного любопытства. Но как ни странно, именно это делает вас сильными.
— Как бы там ни было, ответ на то, откуда черпает свои силы моя раса, ты получил и теперь имеешь право покинуть меня. Это так?
— Не совсем. Ответ далеко не полный.
— Ну, для полного тебе придется провести рядом с нами весь остаток своей жизни!
— Возможно, я когда-нибудь так и сделаю! Я привык к твоему обществу, Танаев, к твоим странным шуткам и к твоему еще более странному поведению.
— Это как раз и является одним из главных проявлений дружбы — способность принимать наших друзей такими, какие они есть. Будем считать, что с тобой мы простились, с остальными мне проститься не удастся. Если они узнают, что я могу не вернуться, они последуют за мной. Передашь им от меня все, что следует говорить в таких случаях, но лишь после того, как вы переберетесь через алые горы.
Друзья Глеба медленно двинулись вслед за Нексом, поминутно оглядываясь и все еще не теряя надежду на то, что он передумает.
Литл баш последовал за ними. Вскоре все они скрылись за неровностями туннеля, ведущего к светлому квадрату неба.
Танаев остался один на один с черным провалом колодца, одновременно притягивавшим и отталкивавшим его. Из черной дыры определенно тянуло смертью и холодом…
Последнее было особенно странно, потому что колодец вел куда-то в недра этой раскаленной планеты, и с каждым метром температура должна была повышаться. Но здесь этого почему-то не происходило.
— Кондиционер они внутри этой дыры поставили, что ли? — пробормотал Танаев, закрепляя конец веревки на крупном скалистом обломке, способном выдержать его вес. Хотя это и не имело особого значения.
Веревки все равно не хватит, и если стены колодца в том месте, где она закончится, останутся такими же гладкими, какие они здесь, у самого отверстия, ему придется отпустить веревку… Он знал, что сделает это, хотя бы потому, что подняться обратно с такой глубины будет уже невозможно.
Простые действия, связанные с подготовкой к спуску, отвлекали его от мрачных мыслей и позволяли на какое-то время оттянуть тот момент, когда он сделает последний шаг к пропасти.
