К удивлению Романа, в отличие от остальных членов суда эти двое выглядели вполне респектабельно. И были похожи в своих аккуратных мантиях, париках и треуголках на земных адвокатов. К тому же они как две капли воды походили друг на друга, повторяя даже детали одежды и цвет шнурков на своих мантиях.
— Мы готовы к исследованию, ваша честь! — произнесли они хором, преданно уставившись на Бегемота.
— Тогда приступайте. Вам следует установить, что именно мы можем считать смертным грехом применительно к этому конкретному человеку и является ли таковым грехом поступок, совершенный лишь в помыслах!
— Это очень сложный вопрос, ваша честь! — начал стоявший у левого края стола эксперт. — Канонический список смертных грехов, числом семь, был составлен в VI веке древней эры римским папой Григорием Великим и включал сладострастие, в просторечии именуемое похотью, гнев, зависть, чревоугодие, уныние, вместо которого из-за неясности этого термина другие источники предлагают лень. За нею следует гордыня. В христианстве гордыня является самым тяжким из семи смертных грехов, и считается, что именно она привела к падению Люцифера, ставшего впоследствии…
— А вот об этом не надо! — перебил эксперта председатель, и тот, немедленно извинившись, продолжил:
— Гордыня отличается от простой гордости тем, что обуянный ею грешник гордится своими качествами перед Богом, забывая, что получил их от Него. При крайнем проявлении гордыни грешник, даже осознавая другие свои грехи, может судить себя сам, подобно Иуде Искариоту, беря на себя то, на что вправе лишь Бог, и совершить грех самоубийства.
Согласно ряду работ христианских теологов, именно гордыня окончательно определила место Иуды в аду, поскольку даже после своего предательства он мог покаяться, но не сделал этого.
За гордыней следует алчность, то есть жадность, но не простая жадность, а безмерная, направленная на непрерывное стяжательство и вызванная чаще всего завистью.
Вообще говоря, почти любой из смертных грехов, будучи совершен человеком, немедленно влечет за собой возникновение непреодолимой тяги к следующему.
— А что вы думаете о сладострастии? — елейным голоском осведомился Таракан. — Какое место оно занимает в вашем каноническом списке?
— Нормальное половое влечение проявляется в достаточно широком спектре явлений: потребность в нежности и ласке, потребность защитить слабое существо, желание объятий, любовь к животным, платонические чувства и прочее, — сразу же начал пояснять молчавший до сих пор второй эксперт. — Если половое влечение подвергается ограничениям извне, то это может привести к различным невротическим состояниям, а также к тому, что влечение может принять болезненные, искаженные формы.
