Вечная тьма | страница 62



В следующую минуту, или час, или сколько угодно еще, я села и огляделась, ошеломленная и растерянная. Эли нигде не было, а я была в странном, незнакомом месте. Церковь? Старая испанская миссия? В развалинах кирпич и раствор были покрыты растительностью, чем-то диким и неуправляемым, как глициния или плющ, и окружены густым лесом.

Это была не Саванна, а что-то другое… Еще. Я была одна. Тяжелый запах дождя и сырости, вместе с созревшей растительностью, пропитал руины, и над головой почти полностью исчезла крыша. Не осталось ничего, кроме нескольких старых сгнивших стропил, остальная часть пролома была покрыта ветхими виноградными лозами.

Была ночь, и лунный свет пробивался сквозь пористую крышу, освещая пол пятнистыми, искаженными, неровными пятнами. И хотя я была одна, несколько зажженных свечей стояли рядом у входа в развалины, и их пламя заставляло тени скользить по кирпичу. В углу, под единственной сохранившейся витражной аркой, призывно тянулась длинная, широкая каменная скамья.

Оглядевшись по сторонам и никого не увидев, я невольно отметила про себя, как устало мое тело, и пробралась через папоротник, острые желуди и разбросанную сосновую солому к скамье и села. Одинокая свеча мерцала в стеклянном подсвечнике рубинового цвета, стоявшем на подоконнике.

Я подтянула босые ноги и обхватила колени руками. Именно тогда я заметила, что на мне не было ничего, кроме белой шелковой комбинации с атласными ремешками, и она плавно скользила по моей голой коже, когда я двигалась. Я могла бы быть совершенно голой, скольжение было таким скудным, а так у меня под ним ничего не было — ни трусиков, ни лифчика. Неудивительно, что мне было так холодно…

— Райли, — раздался голос.

Я дернула головой в сторону голоса, но никого не увидела. Адреналин подскочил, но сердце мое билось медленно. Взглядом обыскала каждый дюйм руин, но ничего не увидела. Затем возник шёпот.

Райли, Райли, Райли, Райли…

Снова и снова мое имя срывалось с невидимых губ, грубое и интимное одновременно, и я ухватилась за кирпичный подоконник окна и осмотрела комнату. Шепот был повсюду, но не было ни тела, ни физического голоса, чтобы соединить их. Грызущее чувство паники охватило меня, и я возненавидела это чувство. Я никого и ничего не боялась, но лучше бы увидела, что на меня надвигается, чем прятаться, как дура, у окна. Чувство страха росло, и я знала, чувствовала, что кто-то вот-вот умрет ужасной смертью.

Затем, внезапно, как будто эти особые мысли манили меня, за то время, что я невольно моргнула, он был там — Викториан Аркос.