— Это не я, — торопливо вставил он.
— Я тебя в этом и не обвиняю, — каким-то невинным голосом проговорила она, — это я так, как пример. А ты уж, дядюшка, обо мне позаботься. Я хочу гулять. Сидеть здесь, — она обвила вокруг рукой, — я не могу без Устиньи, верни мне её. Куда твои псы дели мою служанку?
— Не надо оскорблять моих людей, — довольно твёрдо заявил Ягайло.
— Я, — Софья поднялась, и на князя посмотрела гордая, неприступная красавица, — княжна. И никто из твоих халуев не имеет прав командовать мной. Тем более, твоей гостей.
— Хорошо!
Ягайло взял колоколец, и на его звон показалась чья-то голова.
— Позови ко мне Ставора, — приказал он.
Ставор был у него что-то вроде дьяка, выполняя разные поручения князя. Когда тот явился, Ягайло довольно грозно, как он умел это делать, приказал:
— Переведи её, — он кивнул на Софью, — сюда, в Верхний замок. Дай ей всё, что необходимо. Учти, комната должна быть тёплой. Верни её служанку. Все должны знать, что моя племянница — моя дорогая гостья.
Тот, выслушав, кивнул головой и удалился.
За ним поднялась Софья:
— И я пойду, — сказала княжна.
Тон её голоса был таким, что его можно было расценить и как просьбу, и как сообщение. Князь понял как просьбу.
— Иди, иди, — ответил он и добавил: — Если что нужно, заходи.
У неё на языке так и вертелось спросить: «Какого жениха вы мне выбрали?» Но она сдержалась и спросила другое:
— Когда вернётся мой отец?
— Я ему не запрещаю вернуться в любое время, — ответил он с пафосом.
— Чего вы не можете поделить и для чего ты захватил его в плен?
Ягайло резко поднялся. Облокотившись кулаками на стол, он по-бычьи наклонил голову и проговорил:
— Твой отец, как и дед, поднял на меня руку. Ты знаешь ли о том, что они пленили меня?
— Но они не держали тебя в темнице и отпустили в твой удел. А ты, — она говорила быстро, обида сжимала её горло, — хитростью захватил их обоих. Не без твоей помощи был убит мой дед. А мой отец бежал, но он вернётся…
— Пошла вон, — завопил Ягайло и ударил по столу кулаком.
Когда Софья выскочила за дверь, силы оставили её, и она прислонилась к стене: «Вот дура! И зачем я ему всё это сказала? Он бросит мня в яму. Ну и пусть. А я всё сказала, что о нём думала. Пусть знает…»
У неё ничего не отобрали, дали тёплую комнату, вернули Устинью. Но она почувствовала, что кто-то стал следить за каждым её шагом.
Их разговор слышала мать Ягайло, Иулиания. Как только Ягайло остался один, она вошла к нему.
— Сын мой, я знаю, что в душе твоей пылает жажда мести. Умерь свой пыл. Вся борьба ещё впереди. Дело можно кончить и миром. Но если с Софьей что-то случится, вот тут её отец станет для тебя не врагом, а зверем. Зачем тебе это?
