И всефейсбучный срач сразу вслед за обращением. Одни не могут простить мерзкого прошлого, другие приветствуют прозрение в настоящем.
Как быть? Не пустить киллершу в светлое будущее, с грохотом закрыть перед ней ворота? Или же понять и простить, ведь даже господь прощает раскаявшихся грешников?
У меня нет однозначного ответа. Могу лишь вспомнить, что Некляев некоторое время тоже был где-то вблизи от команды Лукашенко, а Федута - так и вовсе в ней, среди тех, кто привёл его к власти. В той же команде был, говорят, и Чалый. Что, и перед ними захлопнуть? Или разница в том, что первые двое покаялись, а Хрущёва - нет? Т.е. и грешница, и не раскаявшаяся?
***
СБ-БТ пока тянет с привлечением З.С. в свои ряды. Но на его слова с удовольствием сослался Макей.
"Запоминается последняя фраза". Не получилось бы, что один из отцов независимости запомнится именно этими, наверное, глубоко выстраданными, но абсолютно несвоевременными и столь же абсолютно вненравственными высказываниями.
29 июня
Всё идёт к тому, что Бабарико и Цепкало не зарегистрируют. Оказалось, что человек, трясший двадцать пять лет причиндалами и кричавший всему свету "я никого не боюсь", жидко обдристался, едва на горизонте замаячили более-менее экипированные противники.
Но к тому человеку давно уже вопросов нет. А противники? Ведь всё громче вопрос "на что надеялись?", задаваемый когда с сочувствием, когда со злорадством. Я не верю, что люди, проведшие 20-25 лет около власти, знать не знали, как это всё делается и что от неё, от власти, в критические дни ждать. Значит, какие-то козыри должны были приберечь? Ведь нельзя же считать за козыри апелляцию команды Бабарико к честности тех, кто считает, к сознательности тех, кто формирует, к профессионализму тех, кто вот-вот вцепится в горло. Или это и есть козырь: обращение к чувствам, давно отрафировавшимся?
Я не знаю, что думать. Смеяться или злорадствовать совсем не хочется. А вот понять - да, хотелось бы.
***
"Двенадцать разгневанных женщин"
Тихий избирательный участок в тихом провинциальном городе Ж. (или Б., или вообще Ъ.). Обыкновенные выборы президента Л. Комиссию возглавляет директор школы, члены комиссии - учительницы этой школы. После закрытия участка начинается подсчёт голосов, и вдруг выясняется, что Л. имеет всего 30 процентов, а сверху спущена установка сделать ему как минимум 70. Директор школы уверена в успехе, но жена Гуськова требует вести подсчёт честно. Её поддерживают рядовые члены комиссии. Директор грозится всех оставить без работы, но стихийный бунт не остановить. В финальных кадрах президент Л., переодевшись мужчиной, бежит в иностранный город Р.
