— Значит, — с ухмылкой продолжал Дюкро, — у каждого из нас свой ангел-хранитель. Давайте поужинайте с нами. А там, если захотите, для вас найдется и комната на ночь…
Он толкнул калитку. На террасе его жена, дочь и зять пили чай. Шофер возился с проколотой камерой, вызывающе красневшей на тусклом гравии двора.
Хозяин и гость не пошли на террасу к остальному семейству, а расположились в глубоких плетеных креслах прямо на дворе у входа в гостиную, уже окутанную сумерками. Возле них на столике стояли бутылки и рюмки.
Уличные фонари зажигались в Самуа слишком рано и сейчас, пока было еще светло, выглядели просто белыми пятнами. Гуляющих становилось все меньше — их заглатывал вокзал.
— Как вы думаете, — тихо спросил Мегрэ, — если человек совершил одно убийство, остановится он перед вторым, а то и третьим, лишь бы обеспечить себе спокойное существование?
Дюкро попыхивал огромной трубкой с длинным черенком вишневого дерева, которую приходилось поддерживать за чашечку.
— Что вы имеете в виду?
— Да ничего особенного. Так, раздумываю, что вот, мы сидим тут, наслаждаемся прекрасным воскресным вечером, пьем прекрасный коньяк, покуриваем. Старик Гассен тоже, наверно, тянет свой аперитив. А в среду вечером все, что нас сейчас так занимает, перестанет для нас существовать. Все узлы уже будут развязаны.
Он говорил как бы про себя; повыше, на террасе, Дешарм чиркнул спичкой, и трепетный ее огонек мелькнул на бледном небе.
— Вот я, понимаете, и задаюсь вопросом, кого еще к тому времени не будет.
Дюкро вздрогнул и, не сумев этого скрыть, предпочел признать:
— Ну, вы и скажете!
— Где вы были в прошлое воскресенье?
— Здесь. Мы всегда проводим здесь воскресенья.
— А ваш сын?
— Он тоже был здесь. Два часа возился с приемником, только у него ничего не получилось, — с каменным лицом ответил Дюкро.
— А теперь его нет. Он похоронен, Бебер тоже. Вот почему я думаю об этом кресле и о том, кто будет в нем сидеть в будущее воскресенье.
Им было плохо видно друг друга. По двору растекался аромат двух трубок. Вдруг Дюкро дернулся — у калитки остановился велосипедист — и, не вставая с места, крикнул:
— Что там еще?
— Это для господина Мегрэ.
Невысокий деревенский парнишка просовывал сквозь решетку письмо.
— Мне дали это у табачной лавки и велели отнести вам.
— Понятно. Спасибо.
Дюкро не шелохнулся. Дамы озябли и ушли в дом, а Дешарм стоял у балюстрады, сгорая от желания присоединиться к двум мужчинам внизу, но не решаясь это сделать.
