Комиссар побродил вокруг. Он пока еще ничего не знал, но уже чувствовал, что в глубинах сознания мало-помалу обретает плоть и кровь некое представление и что этот процесс ни в коем случае нельзя торопить.
Он услышал, как кто-то окликает такси, и обернулся. Это была привратница. Следом за ней, вся трепеща от негодования, из двери выскочила толстая девица с заплаканными глазами, в черном шелковом платье, а привратница принялась кидать на сиденье багаж.
Это, несомненно, была Роза! Ну как тут удержаться от Улыбки? И как, опять-таки, было удержаться от улыбки, когда, завидя подходившего Мегрэ, привратница чопорно поджала губы.
— Это дама с третьего этажа?
— А кто вы такой?
— Комиссар уголовной полиции.
— Значит, сами знаете не хуже моего.
— Это зять потребовал, чтобы она съехала?
— Уж всяко не я, это их дела!
Как все понятно! Семья в трауре, и в гостиной часами не смолкает шепот: выясняют, прилично ли держать в доме «эту тварь» при столь скорбных обстоятельствах.
Потом к ней отправляют капитана объявить о решении семейного совета.
Невзначай Мегрэ остановился перед бело-синей железной вывеской «Танцы». По стене рядом с дверью карабкались вьющиеся растения, оживляя общий вид заведения. После слепящей улицы внутри казалось темно и прохладно; в отсветах солнечных лучей драгоценными камнями сверкали металлические инкрустации пианолы.
В зальце стояло несколько столиков, скамьи, а перед ними свободное пространство. Одну стену прикрывал старый задник, должно быть некогда попавший сюда из театра.
— Кто там? — раздался голос с верхней площадки лестницы.
— Человек.
Сверху спустилась женщина в шлепанцах и халате.
— А, это вы.
Как и весь Шарантон, она уже знала Мегрэ в лицо.
Когда-то она была хороша собой, потом от сидячей жизни в этой теплице раздобрела и опустилась, но даже непрезентабельный наряд не мог скрыть ее былой привлекательности.
— Хотите чего-нибудь выпить?
— Налейте-ка нам обоим по аперитиву.
Себе женщина налила горечавки. У нее была привычка ставить на стол сдвинутые локти, так что стиснутые груди чуть ли не до половины вылезали из халатика.
— Я так и думала, что вы зайдете. Ваше здоровье!
Она была спокойна: появление полиции ее не пугало.
— Это правда то, что тут рассказывают?
— О чем? — невинным тоном спросил Мегрэ.
— О Бебере. Ладно! Я и так говорю много лишнего.
Тем хуже. Кстати, все равно никто ничего толком не знает. Говорят, это старик Гассен…
— Ранил Дюкро?
— Во всяком случае, он рассказывает об этом так, словно все знает. Еще стаканчик?
