- Я не помешаю? - спросил у Матвея, предварительно постучав в дверь его комнаты и получив разрешение войти.
Сын отрицательно помотал головой. Он сидел на полу по-турецки и конструировал Лего. Наверно, таким способом Матвей пытался успокоиться.
- Можем поговорить? - снова озадачил ребенка, присаживаясь напротив в такой же позе.
Сын вскинул на меня глаза и ответил совершенно серьезно, будто ему не пять лет было, а все тридцать.
- Можем, конечно.
Черт побери… а ведь все слова, которые собирался сказать Матвею, вдруг вылетели из головы. И пока я подбирал новые, сын заговорил первым:
- Мама ведь это специально придумала, чтобы у меня папа был?
Пожалуй, я был готов к чему угодно, но только не к этому. Он решил, что Диана ему лжет?
- Нет… конечно, нет. Я действительно твой отец.
Он как-то по-взрослому (в который раз) махнул рукой и опустил голову.
- Если это не так, то я не хочу, чтобы ты был моим папой. Потому что у меня же он есть, хоть и умер.
Кажется, я начинал понимать, что именно настолько задело Матвея. Диана рассказывала сыну о том, что его отца не стало, а когда он увидел во мне того, кто мог бы стать его папой, вдруг сказала, что это он и есть. И вот теперь ему стало обидно за того, кто уже пребывал в ином мире.
С одной стороны - оксюморон… с другой - это ведь были чувства ребенка. Моего ребенка.
- Послушай, Матвей… - сказал я, убирая Лего. Взял сына за плечи и дождался, пока он посмотрит на меня. - Я действительно твой папа. Настоящий. Мама была вынуждена сказать тебе, что твой отец умер, потому что она не знала обо мне ничего.
- Как это? - нахмурился Матвей.
- Так бывает. Я виноват перед твоей мамой за то, что…
Пришлось сделать паузу, и снова начать подбирать слова. Я и не думал, что разговор с пятилетним ребенком может быть настолько сложным.
- За то, что исчез. Но я очень надеюсь, что она меня простит. И что ты - простишь.
На лице сына вновь отобразилась такая смесь эмоций, что понять, какая главенствует, я не мог. Наконец, он несмело улыбнулся. Потянулся ко мне и через секунду уже сидел на руках, крепко обнимая меня за шею.
- Ты взаправду мой папа? - спросил он тихо.
Я кивнул и как можно серьезнее сказал:
- Да. Я твой папа.
- Как же я рад! - признался Матвей, и счастливо рассмеялся.
И я тоже засмеялся следом, чувствуя ту легкость, которая казалась мне самому давно забытой и даже исчезнувшей. Как будто заряжался сейчас от сына детскими мечтами, уверенностью, что все будет хорошо, и что рядом всегда будут любимые и любящие люди.
