- Ладно, - кивнула я неохотно и час спустя Волков уже вез нас на картинг.
- Я хочу кататься вон на той красной машинке! - заявил сын, когда мы прибыли на место.
- Значит, берем ее, - кивнул Волков спокойно и уверенно.
Интересно, он также невозмутимо купил бы Матвею и звезду с неба? Пожалуй, нам стоило бы поговорить насчет того, чтобы не избаловать ребенка сверх меры. Хотя я и сама этим безбожно грешила.
Пройдя инструктаж и облачившись в соответствующую амуницию - шлем, комбинезон и перчатки, Матвей с гордостью направился к карту, а я попыталась подавить возникшую внутри тревогу. Помахав нам с Волковым, сын уселся в карт и двинулся с места под руководством инструктора. И все было, казалось, хорошо, ровно до того момента, как Матвей, явно войдя во вкус гонок, увеличил скорость.
- Тебе не кажется, что он слишком быстро едет? - спросила озабоченно у Волкова и не успел тот ответить, как я, словно в замедленной съемке, увидела - Матвей, не справившись с управлением, влетает в ограждение и выпадает из карта.
Испуганно вскрикнув, я метнулась к сыну, прямо на трассу, на которой спешно остановили движение других картов, но мне бы не помешал даже целый строй танков в этот самый момент, когда сердце билось как сумасшедшее от дикого страха - такого знакомого, как в те времена, когда Матвей боролся за жизнь.
- Ты цел? - выдохнула я, прижимая к себе молча плачущего сына. - Что у тебя болит?
Матвей в ответ только помотал головой, не проронив ни звука, явно не желая показывать свою слабость и боль.
- Так, пойдем отсюда, - взял ситуацию под контроль Волков и, подхватив сына на руки, отнес его в раздевалку.
- Дай-ка посмотреть, - сказал он, заметив, как и я, что комбинезон на Матвее был разодран в районе колена.
- Все нормально, - ответил упрямо сын. - Мамочка, только не ругайся...
Ругаться я намеревалась позже, когда смогу убедиться, что с Матвеем все в полном порядке. И, сосредоточившись сейчас лишь на этом волнении за сына, сама не заметив как, неожиданно выпалила:
- Дай папе посмотреть свое колено!
Выражение лица Матвея из хмурого тут же сделалось потрясенным. Даже Волков удивленно замер рядом. Но раз правда уже вырвалась наружу, отступать было поздно.
- Мой папа умер, - растерянно проговорил Матвей.
Присев перед ним на колени, я подавила рвущийся наружу тяжелый вздох и сказала как можно спокойнее:
- Я так думала, но я ошиблась.
Кивнув на застывшего в напряженном ожидании Волкова, я заставила себя произнести самые трудные в жизни слова:
