- Да. Ты все поняла верно, - ответила Уле.
- Погоди... мне кажется, ты меня разыгрываешь. Сейчас... я должна выпить.
Я расслышала, как Ульяна открывает шкафчик, после чего что-то куда-то льется.
- Все! Выпила. Давай дальше, - велела подруга.
- Нет никакого дальше, - устало откликнулась я. - За маской Эроса был босс. Наверно прибыл на ту вечеринку, чтобы внедриться в коллектив. Ну и... вот.
- Так. Хорошо. А чем у вас-то все завершилось?
Я задумалась. Слово "завершилось" мне не нравилось напрочь, но оно, как нельзя кстати, обрисовывало ситуацию, в которой мы с Соколовским оказались.
- Пока мы подали заявление. Нас распишут через месяц и неделю. Большего сказать не могу, - откликнулась я.
- Понятно. И шеф же в курсе, что ты от него беременна? - поинтересовалась Ульяна.
- Как ты помнишь - да, - откликнулась я, живо припоминая, как меня вырвало на пиджак босса. - Уль, прости, я очень хочу отдохнуть, - сказала подруге, и прежде чем она ответила хоть что-то, отключила телефон.
На следующий день я проснулась ближе к полудню. И только оттого, что в дверь зазвонили, хотя причиной пробуждения должна была стать совесть. Но она дремала. И я бы подремала еще, если бы не пришлось подпрыгивать с постели и идти в прихожую.
Я ожидала увидеть за дверью Ульяну, босса, Лиану... даже Миронова, в конце концов, но вместо этого воззрилась на... свою маму. Она что, сговорилась со вселенной, чтобы меня окончательно допечь?
С родительницей у меня были не особо теплые отношения. Она всю жизнь была скорее увлечена собой, чем своим единственным ребенком (я о себе, если что), потому у нас не было ни единого повода нормально взаимодействовать.
- Я так и знала, что ты себя запустишь! - воскликнула она, входя в прихожую, когда я ей все же открыла.
Мама вручила мне крохотную собачку, поставила на пол сумку и махнула кому-то, кого я не сразу разглядела в общем коридоре.
- Заносите! - велела она.
И моя прихожая мигом превратилась в склад маминых чемоданов в количестве шести штук. Ой-ой! Кажется, она здесь надолго.
- Мам... мы не разместим столько багажа в моей квартире, - произнесла я, кивая на привезенные вещи.
- И не нужно ничего размещать, - откликнулась мама и, заперев за носильщиками дверь, объявила: - Я буду жить в хорошей гостинице. Вещи увезу уже сегодня.
Она забрала у меня собаку, чмокнула ее в нос и, опустив на пол, добавила:
- Идем. Сделаешь мне кофе и расскажешь, как ты живешь.
Только этого мне и не хватало. Поведать маме о том, что со мной приключилось? Нет, вряд ли ей стоит знать об этом сейчас. Но наступит время, когда все же придется ошарашить родительницу тем, что скоро она станет бабушкой. У меня едва нервный смешок изо рта не вырвался, когда представила выражение маминого лица, которое непременно будет, когда она узнает о предстоящем рождении внука.
