Когда русские поэты начала XIX в. искали свою музу на Востоке, они следовали европейской моде, но выбрали совершенно иной путь развития. Подобно великим романтикам, в частности лорду Байрону, русские литераторы также путешествовали на Восток, но они чаще всего оставались в пределах родной страны. Для Пушкина, Лермонтова, Бестужева-Марлинского Кавказ оставался освоенным только в пределах российских границ. В то же время их отношение к Востоку определялось не только особенностями политической географии. Русские романтики считали себя европейцами, но они одновременно осознавали свою особую близость к Азии. Идеи пастора Гердера о восточных корнях, кажется, оказались близки им гораздо в большей степени, чем соотечественникам автора.
Бестужев как-то удачно сформулировал: «Двуличный Янус – Русь глядела вдруг на Азию и Европу»404. И пристально вглядываясь в Восток, романтическая Россия частично видела в нем отражение самой себя. Осознанно или нет, но признание того факта, что граница между Востоком и Западом для них менее четкая, чем для немцев, французов или англичан, породила у Пушкина и его современников большую эмпатию в отношении Востока. В терминах Эдварда Саида, здесь разница между «собой» и «другим» оказалась гораздо меньше. Для русских художников Восток играл менее значимую роль, но произведения Верещагина и имеющиеся в изобилии тексты показывают, что художники могли иметь близкие воззрения в отношении инаковости Востока.
Эпоха Пушкина вошла в историю как «золотой век» русской литературы, период, когда она достигла своего расцвета. И даже когда в последующие десятилетия XIX в. тема Азии ушла на второй план в литературной среде, восточные сюжеты оставались неразрывно связаны с периодом расцвета поэзии. И к моменту вступления России в XX в. они отнюдь не были забыты.
Ежели России назначено, как провидел великий Петр, перенести Запад в Азию и ознакомить Европу с Востоком, то нет сомнения, что Казань – главный караван-сарай на пути идей европейских в Азию и характера азиатского в Европу.
Александр Герцен
800 км течет Волга на восток от Москвы, прежде чем резко повернуть на юг и там уже начать движение в сторону Каспийского моря, южные воды которого омывают Иран. Как раз на этом повороте Волга соединяется с Камой, истоки которой находятся в Уральских горах, откуда можно достичь Сибири. Поэтому очевидна стратегическая и экономическая значимость точки, где сливаются Волга и Кама: в эпоху, когда самые дальние путешествия совершались именно по воде, отсюда в три стороны расходились пути, связывающие Европу, Ближний Восток и Восточную Азию.
