— Вы ничего не слышали? — сердито спросил Мегрэ.
— Что я должен был слышать? Где месье Фюмаль?
— Он умер.
— Что вы сказали?
— Я говорю, что он умер и его уже нет в доме. У вас крепкий сон, месье Жозеф?
— Я сплю как все люди.
— И вы ничего не слышали начиная с половины восьмого утра?
— Я слышал, как кто-то приходил к мадам Фюмаль, этажом ниже.
— В котором часу вы вчера легли спать?
— Около половины одиннадцатого.
— Когда вы ушли от патрона?
Казалось, маленький человечек все еще не понимал, что происходит.
— Почему вы задаете мне эти вопросы?
— Потому что месье Фюмаль был убит. Вы виделись с ним вчера после ужина?
— Я не спускался, но зашел к нему, когда вернулся.
— В котором часу?
— Около половины десятого. Может быть, чуть позже.
— А потом?
— Потом ничего. Я поднялся к себе, поработал с час и лег спать.
— Вы не слышали выстрела?
— Там не слышно ничего, что происходит на этом этаже.
— У вас есть оружие?
— У меня? Я никогда в жизни не держал в руках оружия. Я даже в армии не служил, так как был освобожден от воинской повинности.
— А у Фюмаля оно было?
— Он мне его показывал.
Наконец под бумагами, в ящике ночного столика, нашли пистолет бельгийского производства, которым не пользовались уже многие годы и который, таким образом, не имел отношения к трагедии.
— Вы тоже знали, что месье Фюмаль кого-то ждал?
В этом доме никто сразу не отвечал, и после каждого вопроса возникала пауза, как будто люди должны были повторить его про себя два или три раза, прежде чем понимали его.
— Ждал кого?
— Не валяйте дурака, месье Жозеф. Кстати, как ваше настоящее имя?
— Жозеф Гольдман. Вам его сказали вечера, когда нас представляли друг другу.
— Чем вы занимались, прежде чем поступить на службу к месье Фюмалю?
— Я двадцать два года был судебным исполнителем.
Что касается моей службы у него, это не совсем точно. Вы говорите обо мне как о слуге или подчиненном. На самом же деле я был другом, советчиком.
— Вы хотите сказать, что старались сделать более или менее законными его махинации?
— Осторожнее в выражениях, господин комиссар. Здесь есть свидетели.
— Ну и что?
— Я мог бы потребовать у вас отчета за ваши неосторожные слова.
— Что вы знаете о визите Гайярдена?
Маленький старичок сжал и без того необыкновенно тонкие губы.
— Ничего.
— Я также предполагаю, что вы ничего не знаете о некоей Мартине, которая живет на улице Этуаль и у которой тоже, вероятно, как и у вас, есть ключ от маленькой двери?
— Я никогда не имею дела с женщинами.
