Она выговаривала Виталию, как бы выговаривая себе за обман, за свою нерешительность… «Каюр обманывает нас, я свою совесть. Как же будет расти моя дочь?..»
Уже совсем стемнело, когда они двинулись в путь. Луна взошла огромная, совершенно круглая, поднялась и осветила все кругом. Подъехали к заброшенному поселку, и тут спустил баллон. Пока шофер менял колесо, Инна тоже вышла из машины. Жуткое это зрелище, разобранный поселок, да еще ночью. Одни трубы торчат да уборные — тени черные, четкие. Такие поселки возникают мгновенно. Потом, заканчивается разведка, подсчитают запасы, разъедутся, и все. Остается свалка.
— Не боишься? — окликнул Инну шофер.
— А чего тут бояться?
— Говорят, здесь покойник ходит, тот, что из-за любви застрелился.
— Ерунда какая-то. Кто это теперь стреляется из-за любви?
— И очень даже просто.
— Что это? Смотри, смотри! Видишь? Что это? — испуганно спросила Инна.
Через пустырь, черная и огромная в свете луны, двигалась человеческая тень.
— А ты мне не верила…
«Не верила и была права», — подумала Инна, когда увидела и поняла, что рядом с человеческой тенью двигались тени оленей. Их было одиннадцать и двенадцатый малыш.
Так оно и есть, этот каюр нагло обманывал отряд, оберегая своих оленей от работы.
«Обман остается обманом…» Пришло решение.
В Чульман приехали на рассвете, сгрузили у лаборатории ящики с пробами. В общежитии умылась, переоделась и сразу к Люсе.
Постучалась, никто не ответил. Тишина. Вышла соседка:
— Вещи собрала и уехала. Обратно. В Ленинград.
Если раньше Инна допоздна задерживалась в лаборатории, то теперь и совсем уходить не хотелось. Работала, работала, и это спасало ее, в общежитие возвращалась только спать. Одна и та же мысль мучила Инну — не успела. Не успела сказать правду.
Но как это ни странно, московская ее мечта соединить свою жизнь с Геннадием вдруг снова начала прорастать. Не зная причины Люсиного отъезда, Инне все больше и больше казалось, что Люся, со своей высотой, музыкой, непохожестью на других, поняла то (то, о чем Инна гасила в себе даже мысли), что Инна больше ему подходит.
Геннадий вернулся из Якутска, зашел к Инне не сразу, — на третий день. И чего только она не передумала за это время. Зашел в лабораторию поздно вечером, она уже собиралась уходить, как будто нарочно подгадал.
— Здравствуй, Рыжик! Ты что это меня избегаешь?
— Это ты избегаешь меня. Три дня уже здесь.
— Ты вот что мне скажи, почему уехала Люся? Ты с ней ни о чем не говорила?
