В такси они сели рядом. Заказанная ею машина была заезженной и грязной. Она извинилась.
— Какая ерунда! Что вас волнует. — Его рот скривился в гримасу.
— Значит, в воскресенье вы на работе?
— Обязательно.
— Как вы, наверное, устали от больных.
— Как вам сказать? От этого никуда не уйдешь.
Он не сказал, что любит своих больных. Видит их такими неподдельно-естественными, такими похожими в едином страхе за жизнь. Любит их, и только эта любовь делает его сильным даже тогда, когда он недостаточно тверд.
Он не сказал ей ничего этого, но она чувствовала, что он думает так. Он только добавил:
— Профессия. Другой я для себя не мыслю. — И была в этих его словах такая ясная убежденность и простота, что она с завистью и восхищением смотрела на него.
— А вы чем занимаетесь?
— Геолог.
Он задал несколько вопросов и, выслушав, над чем она работает, шутливо заметил:
— Вам хорошо. У вас все более ясно. Уже имеется теория экзогенных месторождений! А мы вот до сих пор не знаем, откуда появляются у больного камни. Тело человека тайна.
— Наверно, человеческая душа еще большая тайна.
— Не спорю, — ответил он и замолчал.
— Человеческая душа… Вы знаете, я сейчас заново открываю для себя мою сестру. Поверьте, эта женщина необыкновенная.
Она была потрясена, когда в старинной книге: «Philosophie moderne», ее читала сестра, случайно в главе «Système de Leibniz» нашла закладку. Рукой сестры было написано: «De tous les mondes possibles Dieu a choisi et créé le meilleur (Leibnitz)»[3]. А дальше по-русски: Она знает все и обманывает меня. И я знаю, что умираю, но не могу мучить ее тем, что знаю».
Эти слова сестры жгли ее, и она, вопреки всему, ждала чуда и одержимо билась за ее жизнь.
— Я был бы рад помочь, — сказал он. — И не потому, что ваша сестра необыкновенная. Для меня она просто больная. — И, помолчав, добавил: — Так учили меня мои учителя.
В институте, получив историю болезни, он уселся в ординаторской.
Сестра еще не знала, что она замышляет вторую операцию. Она вошла к ней в палату, чтобы предупредить о приезде профессора. Лицо сестры удивило ее. Оно было так сосредоточено, как будто она решала какую-то сложную задачу. Сестра увидела ее, заволновалась, лазурные ее глаза заблестели и высветили строгое лицо.
«Какая красавица!» Красоту сестры, поглощенная только собой, она вообще не замечала, лишь иногда, отвлекаясь от себя, не могла не признать, что сестра красивее ее.
Всегда она была эгоисткой. Набаловали. Когда была маленькой, говорила: «Это мне, ты большая». Когда стала взрослой: «Мне нужно, я моложе». Когда вышла замуж: «Это мне, я замужем, а ты нет». И так всю жизнь.
