— А если бы мы стали тебя искать на старом месте? — сердится Володя.
— Я оставил там кастрюлю с виноградом и записку. Но это же совсем рядом… Сижу один, вы ушли. Любуюсь на природу… Вдруг слышу: мяу-мяу — котенок. Не поверил. Прислушиваюсь — в самом деле.
— Какой котенок, откуда он сюда попал?
— Сам думал, откуда. Оказывается, котенок, самый натуральный. Пошел на мяу. Мяу шее ближе, ближе. Ага, — палатка. Она совсем здесь рядом. Аллочка, прими к сведению: двое ребят — первый класс! Твой вид никуда не годится. Давай рюкзак, приободрись.
Мы подходим к палатке. Нас встречает молодая женщина с маленьким серым котенком на плече.
— Таня, — произносит она просто, протягивает руку.
Знакомимся. Уселись на кошме, разговариваем.
— Сейчас напою вас чаем, зеленым. У нас есть даже сушки, — говорит Таня. — Мальчики принесут винограду. У нас его здесь сколько угодно — и белого, и черного. Остатки парфянской культуры. Виноград одичал… Здесь совсем рядом парфянское кладбище. Могу вас отвести, показать.
Но Володя не хочет на кладбище. Впереди работа, время бежит, и пробы еще не отобраны.
Появляются ребята с ведрами винограда — Овез-дурды и Шир. Они студенты Ашхабадского университета, географы. А Таня — аспирант, ленинградка.
Вот так и проводят они лето втроем, перемещаясь со своей палаткой, с котенком, с места на место. Таня собирает гербарий, лазает по склонам гор к вершинам Сюнт и Хосардак, отмечает различные фазы у растений.
«Как странно, — думаю я. — Как будто бы все это уже было когда-то и мне знакомо. Ребята, ущелье, чай у костра… Так это же опять стихи Луговского, его герои…
Бойцы субтропиков. Рюкзак походный,
Кило пшена, заплатанные брюки
И длинный путь по огненным хребтам,
По зарослям, почти непроходимым…»
Овез расставляет пиалы. Шир заварил чай.
— Дайте сушки, сахар, хлеб, — командует Таня, — виноград.
— У вас здесь дисциплина. Матриархат.
— Мальчики очень хорошие. Почти не понимают по-русски. Я воспитала их, и теперь они во всем меня слушаются, помогают. Все научились делать. А вначале ничего не умели и ужасно стеснялись. В Кара-Кале они не хотели брать моего котенка. Ольга Фоминична мне сказала: «Ты, Таня, с ними построже, и все будет в полном порядке». Я так и делаю. Шир тогда выдержал все насмешки и гордо держал котенка в руках, когда мы уезжали. Он у нас прелесть, Шир. Охотник. Приносит нам кегликов[2] и сам жарит. И тебя угощает, да? — обратилась она к котенку. — А костер разжигает с одной спички, просто чудо. Жаль, что вы уезжаете… Я так соскучилась по русской речи. Ужасно захотелось домой, к своему сынуле.
