Хорошо скроенное создание с длинными ногами, гибкой фигурой и нахальным взглядом небрежно кивнуло головой. Ютти подумал, что она могла бы жить в горах и со временем ее можно было бы брать с собой на охоту; конечно, ей далеко до Атти, та более легкая и сильная, но с такими задатками вполне можно стать снежной женщиной.
Мальборо даже не подозревала о своих возможностях в этом направлении, но ее заинтересовал необычный наряд Ютти, и она выдавила из себя несколько слов:
— А как вас зовут?
— Как зовут? — переспросил Рем, удивленно глядя на молчащего Ютти.
— Не стесняйся, говори, — улыбнулся Ромул, — ведь я по паспорту Роман, Ромка, а ты кто?
— Ютти! — догадавшись, что от него хотят, выдохнул Ютти.
— Ютти? — удивилась Мальборо. — Вы из Финляндии?
Ютти не понимал, что они спрашивают, и занервничал, судорожно сжимая мешок.
— Да ты не волнуйся, — стал его успокаивать Рем. — Тут все свои. Может, ты язык не понимаешь. Шпрехен зи дойч? Суоми?
— Нет, он не оттуда, — уверенно сказал Ромул и заговорщически подмигнул Ютти: — Может, ты из Ельца или Клинцов? Я тоже раньше стеснялся, говорил, что из Киева, а сам я родом из Конотопа. Теперь не стесняюсь, говорю прямо: «Из Конотопа!» Это даже оригинально. Москвичей здесь как нерезаных собак. А из Конотопа я один! А ты откуда? Чего молчишь?
— Не с гор же свалился? — спросил Рем, показав на ближайшую гору.
Ютти наконец догадался, что от него хотят, но, вспомнив прежние преследования, показал на горы в противоположную сторону от своей пещеры.
Юноши и девушки расхохотались его очередной, по их мнению, шутке, к тому же сказанной с такой тоской на лице и грустью в глазах, что не засмеяться было просто нельзя.
— Караим? — в ответ пошутил Ромул, толком не зная значения того, что спрашивает.
— Ютти! — громко произнес Ютти, решив, что люди забыли, как его зовут.
— Пошли, — сказала БТ, — от него сейчас ничего не добьешься. Забалдеет — сам расколется.
— Пойдемте с нами, — на всякий случай на «вы» обратился к Ютти Ромул: «Вдруг этот тип на самом деле из Финляндии или из Швеции! У них там тоже немало оригиналов! И почище наших!»
Ромул был самым старшим в группе по возрасту и по положению — все остальные его слушались. Он прекрасно понимал, что они не имеют ничего общего с западными хиппи, больше выпендриваются, чем протестуют, а если и протестуют, то только против принципа «каждому по труду, от каждого по способностям». Трудиться они не любили, особенными способностями не обладали, а жить хорошо хотели. Но общество не шло им навстречу. И это несовпадение они объясняли местью общества за то, что они особенные, не такие, как все, а вся особенность их заключалась в нечесаных шевелюрах и рваной, заношенной одежде. Ромул прекрасно понимал это, но такая игра его устраивала и в какой-то мере успокаивала — он работал грузчиком в овощном магазине, и без образования надеяться на большее ему не приходилось, а тут он чувствовал себя на высоте положения, чуть ли не начальником, которого не только слушаются, но уважают и даже любят. У Ромула был давний роман с Мальборо, а проще — с Веркой, машинисткой из Брянска. Они списывались и каждый год проводили отпуск в этом курортном городке. В прошлом году они приняли в свою компанию Рема и БТ. Рема звали Николаем, жил он в Кременчуге, закончил ПТУ, но не пошел на завод и находился в основном на иждивении родителей, зарабатывая немного на почте за доставку в ночное время срочных телеграмм.
