Паша: Что за несчастья и беды на меня навалились? Я было думал, что причина всего случившегося в том, что наш великий и прозорливый благодетель разгневался на своего раба из-за происков моих врагов или поклепа завистников. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как терпеть и ждать, когда я смогу невиновность свою доказать и пред лицом нашего господина предстать, отвести от себя все подозрения и опровергнуть обвинения, доносчиков и клеветников разоблачить, в своей верности и покорности его убедить, чтобы он вернул мне свое благоволение за проявленное мною великое терпение.
Долго я муки терпел нестерпимые,
с верчением на раскаленных углях сравнимые.
После этого я намеревался жестоко наказать — убить и распять — этих наглых и глупых подонков, осмелившихся так со мной обращаться, не пожелавших с моим достоинством считаться. Но в тюрьме я наслушался такого и узнал столько дурного! Открылось мне, что времена сменились и порядки переменились, все нынче смешалось, и правдой оказались погонщика слова, что он и паша имеют равные права. А от этого:
Может слышащий слуха, а зрячий зрения лишиться и умом повредиться.
Да простит тебя Аллах и помилует, неужели наступил Судный день, день Воскресения, и уравнялись состояния, и распались правления, и сравнялись высокий и низкий, большой и малый, великий и ничтожный, господин и раб, и осталось у курайшита не больше прав, чем у эфиопа, и нет больше у эмира-турка власти над египтянином?! Этого не может быть, такое невозможно даже вообразить. И знай, сочинитель, что учиненное этими подонками надо мной в сравнении с твоей виной все равно, что горчичное зерно в сравнении со скалой. Ты утаил от меня положение дел и привел в город, где жалок мой удел. Упаси меня Аллах от твоих обманов, как от проклятых джиннов и шайтанов.
Иса ибн Хишам: Скажу тебе, эмир, то же, что говорил ал-Хидр Мусе, да будет с ним мир: «Не укоряй меня за то, что я позабыл, и не возлагай на меня в моем деле тяготы»{37}. Когда ты восстал из могилы, объял меня такой страх, что я растерялся и поглупел. Поэтому и не раскрыл тебе глаза и не предупредил о том, как все изменилось с твоих времен. Только я собрался тебя предостеречь, как на нас свалился этот погонщик и втянул нас в передряги. Не виноват я в том, что случилось, не обессудь. Потерпи немного, будь стоек перед лицом судьбы, в отчаяние не впадай и надежды не теряй.
Солдат (паше): Пошли же в «ас-савабик»!{38}
