— Я работаю в столовой, и мое дело — стоять на раздаче, а не подозревать людей.
Ответив не менее любезной улыбкой, настаиваю:
— И все же?..
— Мало ли. На чужое добро всегда найдутся охотники, — хмыкает Людмила.
С укоризной произношу:
— Вы слишком мрачно смотрите на мир.
— Мрачно? — снисходительно окидывает меня голубым взором создание. — Все тащут, если есть возможность.
Не очень деликатно любопытствую:
— А у вас есть?
По гримаске Людмилы вижу, что вопрос ей не нравится. Она обиженно заявляет:
— Я не о себе говорю.
— Не надо оплевывать всех и вся! — негромко, но с металлом в голосе, советую я.
Она пропускает металл мимо ушей, запальчиво возражает:
— Оплевывать?!. Тогда объясните, почему вокруг тети все кружились? Этот рыжий сосед? Гоша со своим папой? Сестрица моя с дружком? Что им от нее надо было? Думаете, все они ее очень любили?!
Тихим вопросом прерываю обвинительную речь:
— А вы?
— Что я?
— Вы любили тетю?
Секундное замешательство, и юное создание, решительно встряхивает кудряшками, выпаливает:
— Я?.. Я не любила. Ее никто не любил. Даже Гутя, которая всю жизнь значилась ее приятельницей. Тетушка делала все, чтобы ее не любили. Она испытывала наслаждение, вызывая в своих близких чувство неприязни. Развлекалась, наблюдая, как люди, которых она унижает на каждом шагу, продолжают виться вокруг. Гутя, например, всю жизнь в тетушкиных обносках ходила, выслушивала каждый раз насмешки о том, какая она страхолюдина, но тетку не покидала. Надеялась, что и ей после смерти тети что-нибудь перепадет. Не из любви же шастала.
— Вы зря приписываете Пуховой свои чувства. В отличие от вас, она сильно переживает смерть Анны Иосифовны. Неудачный пример.
Людмила пожимает плечами:
— Может быть. Тогда возьмем ее пропыленного ухажера — Архипова. Думаете, он случайно всю жизнь добивался теткиной руки?
— Такого понятия, как любовь, вы не допускаете?
— Любовь? — насмешливо переспрашивает она, немного раздумывает, звонко хохочет: — У этого замшелого деда любовь?!. Обалдеть можно! Да он только ради богатства за ней таскался! И сыночек его еще тот субчик. На тетку такими глазами смотрел, будто вот-вот в горло вцепится. А все равно навещал.
— Вы из-за этого с ним на похоронах повздорили?
Моя осведомленность не доставляет удовольствия Людмиле. Она кисло отвечает:
— И из-за этого тоже.
— А еще из-за чего?
— Он мне должен приличную сумму и не отдает.
Притворно вздыхаю:
— Какой нахал!
Но когда речь касается денег, юное создание проявляет агрессивность:
