В преподавательской от седеющей полной женщины узнаю, что Малецкий у заведующего отделением и освободится не раньше, чем через час. Позволить себе тратить столько времени на ожидание не могу и, решив пока допросить другого соседа Стуковой, сбегаю по лестнице. Через десять минут вхожу в здание строительного управления. Открыв дверь с табличкой: «Отдел материально-технического снабжения», спрашиваю у мужчины, сильно похожего на героя Рабле, где найти начальника отдела, товарища Киршина. Мужчина поворачивает ко мне все свои три, наложенные друг на друга подбородка и тоненьким голосом сообщает, что он и есть тот самый товарищ.
Меня это радует. Снабженцы подобны перелетным птицам, и застать их в кабинете — огромная удача. Прохожу и усаживаюсь за свободный стол.
Проследив за мной сонным взглядом, Киршин интересуется:
— Вы откуда?
Удовлетворяю вполне естественное любопытство. Слышу, как он бормочет себе под нос, что-то вроде: «В прокуратуре и работать уже некому». Понимаю, что он имеет в виду. Сначала Валентина в интересном положении, теперь девица в короткой юбке. На языке вертится ответная колкость, но Киршин поднимает маленькие глазки, уголки рта ползут вверх, щеки раздвигаются в стороны:
— Шучу, шучу…
По-своему оценив шутку, спрашиваю официальным тоном:
— Почему вы решили вскрыть квартиру Стуковой?
Странно, но вопрос ему явно не нравится. Киршин обиженно хмыкает, и от этого огорченно колышется большой живот.
— Я не решал… решал Малецкий.
Наигранно удивляюсь:
— Да-а?.. Мне казалось, дверь ломали вы.
— Я ломал, но… — хмурится Киршин. — Малецкий пришел… Суетился. Говорит, умерла, наверное, старуха. Надо дверь взломать. Я взял топор и… Так что, я простой исполнитель. Идея-то Малецкого… Сильно тревожился он… Роман и при жизни старухи вокруг нее суетился… А тут совсем серый стал…
— Не вижу в этом ничего предосудительного, — замечаю я и жду реакции собеседника.
Ждать долго не приходится. В лице Киршина появляется угодливость, почтение, какая-то восторженность. Это изменение настолько застает врасплох, что я непонимающе таращусь на него.
Лицо Киршина вновь принимает сонное выражение, он вяло шевелит губами:
— Так Малецкий смотрел на старуху… Заботливый… Что ему было от нее нужно?.. Крутился вокруг. А она, этакая дама… Все свысока…
— Вы ничего не трогали в квартире?
— Увольте, — слабо морщится Киршин. — Там такой запах был… Мы и в комнату-то не заходили. Увидели из прихожей разгром да тело, прикрытое одеялом, сразу пошли звонить в милицию…
