– Это ты так напрашиваешься на приглашение поехать с нами? А еще я, кажется, улавливаю что-то вроде… ну не знаю, ревности?
Лейла сурово смотрит на него:
– Ревности? Ни в коем случае. Да я с нетерпением жду той минуты, когда смогу спокойно почитать и мне не придется спасать одного из вас от вашей же собственной глупости.
Эш смеется, но мне не до смеха.
– Брендан так уверен, что меня ждет крах, – говорю я сдавленным от волнения голосом.
Оба поворачиваются ко мне. Улыбка Эша гаснет, но он не выглядит обеспокоенным.
– Возмездие Львам – дело нелегкое. С точки зрения Брендана, это нечто невообразимое.
Опять это слово, возмездие. По правде говоря, я и не думала ни о каком возмездии.
– Я просто хочу найти папу, – мрачно говорю я.
– Найдешь ты отца или нет, это не решит проблему, – говорит Лейла, подливая себе в стакан воды. – Львы не перестанут преследовать вас обоих.
Она права – я зациклилась на поисках отца и явно недооцениваю ситуацию в целом.
– Никак не могу выкинуть из головы то, что Брендан сказал про папу, – говорю я, ища у них поддержки. – Неужели Брендану действительно известно что-то о том, что с ним происходит?
На секунду Эш едва заметно поджимает губы, и я распознаю одно из микровыражений, о которых Гупта рассказывал нам на занятиях по обману. Гупта говорит, что если кто-то поджимает губы, это нередко означает, что человек что-то скрывает или пытается не выдать какой-либо информации.
– Я уже говорил, связь с Академией контролируется и часто бывает нерегулярной, – объясняет Эш. – Скорее всего, Брендан просто так развлекался.
Лейла молчит, и ее молчание подтверждает мои худшие опасения. Возможно, Брендан и развлекался таким образом, но это вовсе не значит, что одновременно не мог говорить правду.
* * *
Мебель в гостиной наших апартаментов, некогда казавшаяся мне слишком роскошной и вычурной, теперь выглядит почти родной и уютной. Я рассматриваю каждый предмет, пытаясь удержать их в памяти: диван, на котором Эш поцеловал меня, стол для завтрака возле арочного окна, где Лейла часами занималась со мной, и камин, перед которым я часто сидела, размышляя о своих теперешних бедах. Я думала, что ненавижу эту школу, но теперь, когда мне предстоит покинуть ее, понимаю, что нигде еще не чувствовала себя такой живой.
Дверь из комнаты Лейлы открывается, и она, поглядывая на часы, выходит в гостиную.
– Уже совсем скоро, – с улыбкой говорит она.
Хотелось бы мне улыбнуться в ответ.
– Ужасно, что мы оставляем тебя одну…
