объекты, каждый из которых содержит в себе свою определенность рефлектированной только в свою всеобщность и не обладает свечением
во–вне. — Так как для него эта неопределенная определенность существенна, то он есть в самом себе такое
множество и должен поэтому рассматриваться как нечто
составное, как
агрегат. — Он, однако, не состоит из
атомов, ибо последние не суть объекты, так как они не суть тотальности.
Лейбницевская монада имела бы большее право считаться объектом, так как она есть тотальность представления о мире, но, будучи замкнутой в своей
интенсивной субъективности, она должна быть по крайней мере существенно
единой внутри себя. Однако монада как
исключающее одно есть лишь
допущенный рефлексией принцип. Но монада есть объект отчасти постольку, поскольку основание ее многообразных представлений (развитых, т. е.
положенных определений ее лишь
в–себе–сущей тотальности) лежит
вне ее, отчасти же постольку, поскольку для монады точно так же безразлично, будет ли она или не будет составлять
вместе с другими некоторый объект; стало быть, на самом деле это не есть нечто
исключающее, определенное само по себе.
2. А так как объект есть тотальность определенности (des Bestimmtseins), но в силу своей неопределенности и непосредственности не есть отрицательное единство этой определенности, то объект безразличен к определениям (как единичным, определенным в себе и для себя), равно как и сами эти определения безразличны друг к другу. Эти определения поэтому не могут быть постигнуты ни из объекта, ни друг из друга; его тотальность есть форма всеобщей рефлектированности его многообразия в самоё по себе неопределенную единичность вообще. Следовательно, определенности, которыми объект обладает, ему, правда, присущи, но форма, образующая собой их различие и связывающая их в некоторое единство, есть внешняя, безразличная форма; все равно, есть ли она некоторая смесь, или, далее, некоторый порядок, известное расположение частей и сторон, все это — соединения, которые безразличны соотнесенным таким путем моментам.
Объект, стало быть, подобно какому–либо наличному бытию вообще, имеет определенность своей тотальности вне себя, в других объектах, эти последние в свою очередь имеют эту определенность точно так же вне себя и так далее до бесконечности. Возвращение в себя этого выхода в бесконечное должно быть, правда, равным образом допущено, и его следует представлять себе как некоторую
