В подземелье старой башни, или Истории о Генриетте и дядюшке Титусе | страница 4

— Ему бы уже давно пора быть здесь, — заключил дядюшка Титус, — но я не слышу рева.

— Разве ураган ревет? — удивилась Генриетта.

— Громче тигра, — подтвердил дядюшка Титус.

— А ты когда-нибудь слышал, как он ревет? — спросила Генриетта.

— И не раз, — сказал дядюшка Титус. — В зверинце.

— Вот как! — подивилась Генриетта. — Так у них и ураган в зверинце?

— Да нет же, тигр, разумеется! — с досадой бросил дядюшка Титус.

Едва они разобрались в этом вопросе, окно с шумом распахнулось, и в комнату, больно стукнув дядюшку Титуса по темени, влетела пара серебряных туфель на каблучках-шпильках.

— Кто это кидается туфлями? — возмутился дядюшка.

— Ураган, — сказала Генриетта. — Хоть бы еще чего-нибудь подкинул.

Снова хлопнула рама, и по воздуху проплыло чудесное белое парчовое платье. Прежде чем они успели изумиться, окно хлопнуло в третий раз, и Генриетте на колени упало золотое колечко с молочно-белой жемчужиной, как раз под стать ее жемчужной нитке.

Генриетта нарядилась в парчовое платье, обула туфельки, надела на пальчик кольцо, и все ей так шло, что она сразу стала прехорошенькой.

— Вот это ураган! — сказал дядюшка Титус. — Даже туфли у людей с ног срывает.

Но никакого урагана не было. Когда они выглянули в сад, ни один листочек не шевелился на дереве. Лишь арфа играла, играла громко и торжественно, и не что-нибудь, а знаменитый «Обручальный вальс» композитора Бассмейера.

На следующее утро кто-то забарабанил в парадную дверь. Дядюшка Титус спустился вниз и отпер: на пороге стоял иссохший человек с бледным, почти прозрачным лицом. Незнакомец поклонился и сказал:

— Борей. Пришел жаловаться на свою невесту.

— А я тут при чем? — удивился дядюшка Титус.

— Как-никак вы ее дядя.

— Никакой я не дядя вашей невесты! — запротестовал дядюшка Титус.

Тут, съехав вниз по перилам, появилась Генриетта.

— Послушать его, милая невеста, — обратился к Генриетте Борей, — он тебе вовсе не дядя.

— Я вовсе не ваша невеста! — воскликнула Генриетта.

— А кольцо? Ведь мое кольцо у нее на пальце, — повернулся Борей к дядюшке Титусу. — Но когда я сегодня заглянул к ней в комнату и поцеловал ее в щеку, вместо ласковых слов я услышал: «Как здесь дует!»

Дядюшка с серьезной миной попросил Борея войти в дом, чтобы спокойно все обсудить.

— Будьте же благоразумны, — сказал он, — Генриетта слишком молода для вас.

— Нисколько, — ответил Борей. — Мне самому лишь семь миллионов лет.

— Но это недоразумение, — сказал дядюшка Титус. — У Генриетты и в мыслях не было выходить за вас замуж.