- Я разговаривал с Ильей Станиславовичем, - заявил Болислав весьма напыщенным тоном, - как ты думаешь, что он мне пообещал?
- Просто сгораю от нетерпения, - буркнула Рита.
- Он обещал поговорить с Гордеевым и всё уладить.
Илья Станиславович Мезенцев - директор драмтеатра имени Пушкина похоже был единственным, кто действительно до сих пор считал Ковальского гением и единственным у кого тот не на занимал денег. Рита это знала, поэтому восторги мужа ей показались смешными, однако Болислав Янович уже витал в облаках.
- Я уверен что этот надутый индюк Гордеев уже давно одумалсч. Режиссёр. Нет, вы только подумайте! Выгнал меня и передал мою роль этому подследственному актеришки Санинскому! - продолжал воспаляться Болислав Янович, - конечно мою роль он мне пока что не вернёт, оно и понятно, они ведь уже отпечатали новые афиши, где указали фамилию этого бездаря Санинского, однако я уверен, что следующем спектакле главная роль будет моей.
Риту поразило то, что этот хлыщ совсем не думает о дочери, ей хотелось снова влепить ему пощечину, но тут она загадала, что если не сорвется, не разрыдается, и не примется кричать на мужа, Роза обязательно вернется домой. Пусть это было и глупо, но Рита должна была хоть во что то верить:
- Я очень рада, что ты наконец-то взялся за ум, и надеюсь, что у тебя всё скоро нормализуется. - сказала она вслух.
Весь оставшийся день и весь вечер Болислав продолжал хаить Санинского, возмущаться недальновидностью Гордеева, чем едва не довел Риту до нервного срыва, но она продолжала держать рот на замке. Сейчас Болислав Янович гремел на кухне посудой и ругал коммунальщиков, которые никак не могли наладить подачу горячей воды. Услышав, как за окном соседка снизу снова ругает сына, крепкого паренька шести с половиной лет, Рита убрала бусики в шкатулку, отстранила фотографию Розы и подошла к окну. Распахнув его, Рита втянула в себя воздух и зажмурила глаза. В этот момент в спальню зашёл Болеслав с под носом.
- Дорогая, я приготовил тебе завтрак, ты не ела со вчерашнего утра, здесь гренки, мармелад, масло и разумеется чай.
- Я ничего не хочу. - Рита старалась говорить твердо, но спокойно.
На Болеславе была чистая, голубая рубашка, стрелки на брюках поражали своей остротой. «Ещё бы галстук завязал», - усмехнулась про себя Рита. А ведь она ещё помнила того молодого и талантливого актера, которого она встретила за пару лет до войны. Он спервых минут очаровал её своим шармом, суровой мужской красотой и поразил в самое сердце. Она ещё помнила как они гуляли под луной, он читал ей монологи из своих спектаклей, делал это так чувственно и убедительно, что она опьянела от исступления, вскоре Ковальский сделал ей предложение и стал не только мужем, но и отцом ее дочери Розы. От одного только воспоминания о девочки Рита отвернулась и сморщилась, точно от боли. Болислав ничего не заметил.
