Что же касается меня, то научный склад моего ума не позволял мне верить в существование сверхъестественных сил и заставлял искать объяснение в неземном происхождении Кнегатина Зума. Я был уверен, что тут не обошлось без участия чуждых нам законов биологии и неизведанных свойств внеземного живого организма.
С воодушевлением, почувствовав себя настоящим исследователем, я собрал могильщиков, которые похоронили тело Кнегатина Зума, и приказал им привести меня к месту его погребения на поле отбросов. Тут-то и открылись исключительные обстоятельства дела. Земля над могилой осталась нетронутой, но сбоку было проделано глубокое отверстие, которое мог бы прорыть какой-нибудь крупный грызун. Ни одно существо, обладающее размерами человека или хотя бы имеющее человеческую форму, не смогло бы выбраться через эту дыру. По моему приказу могильщики раскопали могилу. Когда они выгребли всю свежую землю, перемешанную с черепками и мусором, которой они накануне засыпали обезглавленного преступника, то на дне ничего не оказалось, кроме слоя слизи на том месте, где лежал труп. Впрочем, и слизь вскоре испарилась.
Это поставило меня в тупик и еще больше, чем раньше, заинтриговало. Однако все еще уверенный, что происшествие имеет вполне объяснимые причины, я стал ждать нового суда. На этот раз судебное разбирательство прошло быстрее, и судьи вели себя более уверенно, чем раньше. Заключенного снова осудили, и решили казнить его сразу же, на рассвете следующего дня. К приговору суд добавил особые требования к погребению: останки должны были запечатать в прочном деревянном саркофаге, саркофаг поместить на дно глубокой шахты, пробитой в цельном камне, и заполнить шахту массивными валунами. Такие меры предосторожности посчитали достаточными для того, чтобы помешать останкам этого отъявленного негодяя исчезнуть.
На утро Кнегатина Зума вновь привели ко мне под усиленным конвоем. На этот раз народу собралось еще больше. Толпа заполнила площадь и все прилегающие к ней улицы. Я посмотрел на преступника с глубоким беспокойством и с еще более усилившимся отвращением. Обладая хорошей памятью к анатомическим подробностям строения тела, я заметил некоторые странные изменения в его облике. Большие пятна серовато-черного и болезненно-желтого цвета, которые раньше покрывали все его тело с головы до ног, теперь перераспределились. В результате появившиеся вокруг глаз и рта пятна придали лицу негодяя невероятно жестокое и, в то же время, язвительное выражение. Его шея заметно укоротилась, хотя от среза между головой и плечами не осталось и следа – все идеально срослось. Рассматривая конечности разбойника, я разглядел другие, почти незаметные, изменения. Несмотря на свою проницательность в вопросах строения его тела, я не хотел размышлять о тех процессах, которые явились причиной этих изменений, и еще менее хотел строить догадки об их сомнительных последствиях. Искренне надеясь, что Кнегатин Зум и отвратительные изощренные свойства его жуткого тела теперь навсегда будут уничтожены, я поднял меч правосудия в воздух и обрушил его на шею негодяя.
