Аватара | страница 11

Это чуть не убило его, но он это сделал.

И теперь он смотрел на безымянного мертвеца, который никогда не жил. В каждом мускуле, в каждой четкой линии конечностей, в каждом изгибе тела, в каждом изгибе головы он повторял ту статую, в которой его друг, скульптор, воплотил самого совершенного человека, какого только мог себе представить.

Свет любовно струился по гладким поверхностям неживой фигуры.

Доктор Эрл судорожно втянул в себя воздух. Ему придется послать заряд постоянного тока через прекрасное тело. Если он потерпит неудачу — если его миллионы синтезированных физических частей содержат один недостаток, и он никогда не сможет найти его, — человек останется статуей, высеченной из мертвой плоти, которая разложится и оставит только белый мел костей.

В трепете доктор обвил электрические кабели вокруг лба, спины, груди и обеих ног. Вскрыл вену и пропустил через тело синтетическую кровь.

Он щелкнул выключателем, посылая 75000 вольт и 0,0004 миллиампера в неподвижную статую, вырезанную из плоти и наполненную кровью. Мышцы сжались…

Он увеличил силу тока до 0,0009.

Мышцы медленно расслабились. Трясущимися руками он вытащил зеркало и поднес его ко рту и носу. Попеременно поток воздуха закачивался в легкие и снова выходил наружу. Грудь вздымалась и опускалась.

Он ввел в сердце большой шприц адреналина.

Сердце подпрыгнуло.

Оно забилось, сначала дрожа, затем — набрав силу — равномерно.

Грудь поднималась и опускалась сама по себе.

А позже той же ночью доктор Эрл вышел из лаборатории, поддерживая своим слабым, измученным телом гиганта, закутанного только в старое докторское пальто. Сильные ноги дрожали в коленях, и тот шел неуверенно, как ребенок пробует свои шаги, а глаза его смотрели в пустом раздумье.

Доктор Эрл вызвал такси. Великан не больше привык сидеть, чем ходить. На следующий день доктор подал заявление на пенсию и с этого дня в течение десяти лет посвятил себя обучению своего творения.

От воспоминаний его прервал стук в дверь. Смирившись, он поднялся, ожидая, что на пороге появится разъяренный кредитор, хотя было уже почти одиннадцать часов вечера.

Снаружи стояла хозяйка, держа в руках поднос с двумя стаканами молока и блюдом легких пирожных. Она улыбнулась своими новенькими, поразительно белыми вставными зубами, в морщинках вокруг глаз пряталось желание угодить. Она только что подстригла волосы, и тонкие седые пряди были уложены чувственными волнами.

— Я подумала, может, вы и ваш сын захотите немного молока и пирожных, прежде чем ляжете спать, — виновато улыбнулась она.