Лэнс уставился в пол. Он колебался.
— Мы можем быть уверенными, что вы не окажете сопротивления? — спросил он, не поднимая глаз.
— К чему нам драться? — ответил капитан. — Мы же все понимаем. Попытаемся ли мы убить вас из-за политических или из религиозных соображений? — Он развел руками. — Больше не за что бороться. Наш единственный шанс — быть вместе.
Лэнс повернулся к пилоту.
— Летите, пока мы не доберемся до центра Южной Сибири, и зависните там до утра. Пусть японцы спят, и выставьте охрану во всех местах корабля, — приказал он Риду.
Он безучастно смотрел на экран визора, на котором видны были звезды в восточном секторе неба и чернота там, где корчилась Земля…
СОЛНЦЕ, по крайней мере, было теплым, и ни один желтый или зеленый оттенок в атмосфере не свидетельствовал о ядовитых газах. Бактериями можно было пренебречь. Сибирь была достаточно далека от мест сражений и безопасной; а если когда-нибудь наступит зима, смертельные микробы умрут из-за отсутствия условий для размножения, что сделает мир снова пригодным для жизни.
В любом случае, место, которое они выбрали в Сибири, не было затронуто западными колонизаторами по какой-то странной причине, хотя почва выглядела довольно плодородной, а климат — комфортным, несмотря на сезонную сухость. Позже, когда станет безопасно исследовать руины погибшего мира, возможно, найдутся семена для посадки; пока же синтетической пищи хватит, чтобы продержаться почти год, если сидеть на строгом пайке.
С ностальгией Лэнс думал о грязной арендуемой квартире, где он нередко голодал, но все же был доволен, а иногда почти счастлив. Улицы, изрытые линиями метро, некогда кипели шумом жизни. Отвратительность небоскребов прятала от людей красоту. Но теперь все было мертво: сила первобытных и полуцивилизованных эпох, интеллектуальный и художественный расцвет третьего тысячелетия, рассудительное спокойствие и духовные ценности четвертого и пятого тысячелетий.
Все мертвые и не погребенные! Но семьсот шестьдесят человек, помышлявших теперь о мире, были живы — вероятно, последние из человечества.
Рид управлял трубкой визора, обыскивающего своими окулярами нетронутую поверхность земли под ними.
— Теперь ты нищий, Уортинг, — с горечью сказал Лэнс своему другу.
Уортинг пожал плечами.
— Я был им все время.
— Мне кажется, я вижу колонию — примерно в пятидесяти милях отсюда! — воскликнул Рид.
Черно-белое пятнышко на желто-зеленой поверхности могло быть чем угодно.
