— Ты связал себя с ним, — мрачно заключил он. Мне показалось, что это его разозлило. — Ты связал ваши души.
— Мне нужно было сделать его покорным, и я…
— Какой став ты чертил? — Перебил колдун. — Какую вязь создал?
— Ман, Эль, Перг, — растерянно ответил я.
— Дурак! — Гневно выплюнул Ормар. — Если ты хотел сделать его покорным, следовало чертить Ман, затем Перг, и лишь потом Эль. Но вместо этого начертал заклинание единения душ.
Я не понимал, к чему клонил колдун.
— Разве это плохо?
— Теперь ты будешь чувствовать всё, что чувствует конь.
— Разве это плохо? — повторил я.
Вместо ответа Ормар бросил мне верёвку.
— Привяжи пока его к дереву. Еду принёс?
Я вывалил снедь на вытоптанную траву перед костром.
— Сыр, хлеб, оленина.
— Хорошо. Сейчас не ешь.
— Почему?
— Поймёшь. Можешь поспать немного, но ты мне понадобишься ещё до рассвета.
Я взглянул на небо. Не так уж и много оставалось до восхода солнца. Сперва я долго ждал, пока заснут домочадцы ярла, затем пробирался во двор, утихомиривал собаку, потом возился с лошадьми… Только сейчас я осознал, что сегодня ночью впервые убил человека. Без раздумий, без колебаний. Просто зарубил. Тонкий голосок внутри меня пищал, что это было напрасно, но разум утверждал иное. И я сам себя испугался. Это была не первая смерть, которую мне приходилось наблюдать. Но я впервые лишил человека жизни. И больше всего меня пугало то, что я совсем не чувствовал вины. Я выполнил задание наставника: всех перехитрил, воспользовался рунными знаниями, не побоялся рискнуть и даже убить. Если Ормар хотел, чтобы я кое–что понял о себе, то он преуспел. Сегодня я взглянул на себя иначе и не обрадовался этому. Зато теперь у меня был Вихрь.
Я всё–таки отрезал тонкий ломоть оленины и уселся подле костра.
— Сон не идёт, кровь бурлит, — пояснил я в ответ на вопросительный взгляд наставника.
Ормар лишь покачал головой, ничего не сказал и принялся выстругивать из подобранной в лесу палки черенок высотой со свой посох.
— Что это? — спросил я, указав на шест.
— Колдовской предмет.
— И что он даёт?
— Силу.
— Для меня?
— Нет. Свой посох ты выстругаешь сам и украсишь нужными рунами. А этот, — Ормар похлопал по дереву, — отправится в Эрхелл.
Я молча дожёвывал мясо и пялился на огонь, пока начертатель достругивал посох. Отчего–то наставник всё ещё был зол на меня, но не говорил, чем же именно я ему не угодил. Я заупрямился и тоже не стал вытягивать из него признание. Захочет — сам скажет в конце–то концов. Вихрь немного пощипал траву и мирно заснул. Я запил застрявшее в горле мясо водой из меха и прислушался: лес был удивительно тихим. Возможно, Ормар окружил нашу поляну заклятием непрогляда.
