Я порезал левую ладонь, как ранее делал Халлвард.
— Глубоко не секи, — предупредил Ормар. — Сейчас много не нужно.
Из пореза выступило несколько капель крови. Начертатель схватил меня за руку и принялся водить по моей ладони узловатым пальцем, рисуя непонятные узоры.
— Ты из Химмелингов, вот как… Но твой бог — не Химмель. На тебя обратил взор сам Вод.
— Не только он.
— Вижу, — хрипло отозвался колдун. — Ты — Дитя мести, Хинрик. У твоей судьбы дырявое полотно.
Я тряхнул головой.
— Не понимаю.
— Поймёшь, когда сможешь видеть. Гутлог очень за тебя просила, и сейчас мне ясно, почему. — Он отпустил мою руку. — У тебя уже есть свои руны?
— Да, сам резал. И я умею вязать заклинания из двух первых рядов.
Ормар снисходительно улыбнулся. Из–за шрама улыбка вышла кривой. Видимо, та страшная рана в своё время повредила мышцы на лице.
— Ничего ты ещё не умеешь. Это поправимо, если будешь внимать и делать всё, что я говорю. Дар у тебя определённо есть, но какой силы, ещё не знаю.
— Гутлог учила меня, но предупреждала, что этого мало. На Свартстунне другое колдовство, и оно мне чуждо.
— Надеюсь, старуха не заставляла тебя жрать вороньи ягоды? Хотя и ладно. С твоими умениями разберёмся позже, будет время. — Начертатель убрал нож и кивнул на огонь. — Я передумал. Хочу поесть. Дай мне рыбы.
— Есть похлёбка.
— Ну так неси. И сам поешь. Впереди трудные дни. Дорога через лес сложна.
Я пошёл к женщинам и попросил две плошки. Одна из них — возможно, жена мятежного хускарла — наградила меня суровым взглядом.
— Ты привёл сюда колдуна, — сказала она. — Мне это не нравится.
— Мы скоро уйдём.
— Поторопитесь. Вы пугаете людей.
В лагере стало шумно. Видимо, Халлвард передал предупреждение начертателя и заставил всех сниматься с места. Кто–то спорил о том, что делать с лодками. Кто–то бранился, сматывая ещё не высохшие сети. Коли и Броки растерянно бродили по лагерю, лишённые дела.
Похлёбка оказалась жидкой, но всё же на поверхности плавал ценный жир. Чем толще плёнка, тем сытнее. Сейчас я очень жалел, что погибли мои припасы. Не помешало бы накрошить в варево хлеба да сушёного мяса, а просить всё это у местных женщин я постеснялся: они мне не доверяли.
Я как раз подал Ормару дымящуюся плошку, когда в пещеру вернулся Кровавый Топор.
— Оставь нас, Хинрик, — приказал он и сел у огня. Начертатель кивнул.
— Иди, собирайся.
Конечно, мне никуда не хотелось уходить. Я предполагал, что сейчас Халлвард попросит колдуна разложить руны, и тот расскажет ему о будущем, о друзьях и врагах, о полотне судьбы и тонких нитях в нём. Мне очень хотелось хоть одним глазком подглядеть, как посвящённый начертатель творит своё таинственное ремесло. Но упрашивать не стал. Вместо этого отошёл к выходу из пещеры, взял свою миску с уже остывшим варевом и принялся хлебать его, то и дело поглядывая на две фигуры у очага.
