, содержащие внекоранические сведения о сотворении мира, ангелах и демонах, жизни доисламских пророков, конце света, Рае и Аде»
>[321]. По мнению Т. Ибрагима, «признание божественного происхождения подобных сведений противоречит мысли о самодостаточности Корана, его всесовершенстве и всеполноте, неоднократно подчеркнутой самим Писанием»
>[322]. Однако, используя метод исключения, ученый здесь руководствуется в большей степени формальной логикой, чем инструментарием мусульманского правоведа.
Влияние Т. Ибрагима на обновленцев наиболее ярко проявляется в концепции «коранического гуманизма». В книге «Ислам в XXI веке: программа обновления» Мухетдинов указывает, что обновленческий проект российских мусульман получил название «коранического гуманизма»>[323]. Этот термин заимствован из одноименной монографии Тауфика Ибрагима>[324]. Книга эта, в свою очередь, является переизданием работы ученого «На пути к коранической толерантности», в которой употребляется термин «коранический/пророческий гуманизм», однако не дается его определения. Из общего смысла работы можно сделать вывод, что коранический гуманизм выступает как некая толерантная модель ислама с реформированной системой фикха (прежде всего в сфере уголовного законодательства). Иными словами, это вновь отсылает нас к идеям, которые провозглашали Махмуд Таха и его ученики. Одним из базовых элементов концепции «коранического гуманизма» является теория о всеохватности Божественной милости, сформулированная в начале XX в. татарским богословом Мусой Бигиевым (1871–1949)>[325]. Бигиев считал, что все люди, независимо от их вероисповедания, войдут в Рай>[326].
По мнению Мухетдинова, коранический гуманизм основывается на следующих принципах: систематической борьбе со слепым таклидом, хадисоцентричностью, недоверием к разуму, эксклюзивизмом и внутренней замкнутостью>[327]. Дальнейшие пояснения, которые даются в книге «Ислам в XXI веке», более подробно раскрывают содержание того, что автор вкладывает в указанные понятия. Однако даже самый краткий богословско-правовой анализ критикуемых автором явлений (таклида, хадисоцентричности и др.) в работе Мухетдинова отсутствует. Вместо этого автор выдвигает некие тезисы, которые без религиозно-правового обоснования выглядят как лозунги, фигуры речи. Так, например, в пункте, посвященном таклиду, говорится следующее:
У мусульманина может быть только один авторитет, которому следует доверять безоговорочно – это Аллах. Слово Божье, являющееся, как известно, атрибутом Аллаха, вечно и несотворенно, поэтому оно есть неизменная Истина, актуальная во все времена. Если выводы уважаемых факихов или богословов расходятся со Словом Божьим, то предпочтение должно отдаваться Корану, какие бы изощренные ходы мысли они в свою пользу ни приводили
