Малодушно – буквально «не мужественно», «не по-мужски», означает прежде всего – отказавшись от выполнения долга, военного или гражданского, например отказ занять должность в расчете на жизнь частного человека и частную прибыль. Малодушию противостоит «великодушие», означающее, прежде всего, готовность оказаться на месте, требующем геройства, готовность к служению и подвигу, что-то вроде гражданской смелости как готовности занять высокое положение, например принять на себя командование армией. Это не имеет прямого отношения к нашему расхожему пониманию великодушия как щедрости и снисходительности начальника.
Посему и прежде, и после, и во всякое время должны вы усердно стараться, как бы знаменитостью превзойти и вас, и предков. А когда нет, – знайте, что если доблестью мы победим вас, эта победа покроет нас стыдом; если же, напротив, будем побеждены вами, – это поражение доставит нам счастье. А особенно были бы мы побеждены и вы победили бы нас тогда, когда бы оказались готовыми не злоупотреблять славою предков и не помрачать ее, зная, что для человека, имеющего о себе некоторое понятие, нет ничего постыднее, как выдавать себя почтенным не за себя, а за славу предков. Честь предков для потомков есть, конечно, прекрасное и великолепное сокровище: но пользоваться этим сокровищем их богатства и почестей и, по недостатку собственных своих стяжаний и славных дел, не передавать их потомкам – постыдно и малодушно. Если вы будете стараться об этом, то, как друзья наши, когда потребует того неизбежная судьба, перейдете к нам, друзьям: напротив, кто пренебрежительно будет воспринимать нас и ставить ни во что, того никто благосклонно не примет. Да будет сказано это нашим детям.
А отцов наших, у кого они есть, и матерей всегда должно увещевать, чтобы они как можно легче переносили случившееся несчастье и не присоединяли своего сетования, – ибо умершие не имеют нужды в прибавке плачущих, случившееся бедствие и само будет достаточно для возбуждения слез, – но были здравомысленнее и спокойнее, помня, что чего они просили себе, как величайшего блага, тому самому боги и вняли. Ведь не бессмертия просили они своим детям, а доблести и знаменитости, – и дети получили эти величайшие блага.
Знаменитость – добрая слава, слава в потомках, в отличие от нашего представления о знаменитостях, которых могут забыть уже через несколько лет.
Но чтобы все в жизни смертного человека выходило по его мыслям, – это нелегко. Мужественно перенося несчастья, они, как отцы действительно мужественных детей, и сами покажутся такими же; а поддавшись скорби, возбудят подозрение, что либо мы дети не этих отцов, либо хвалящие нас ошибаются. Между тем не должно быть ни того ни другого; но те, первые, пусть особенно хвалят нас самым делом, показывая в себе поистине таких отцов, которые являются мужами мужей. Ведь старинная пословица: ничего слишком, кажется, заключает в себе прекрасную мысль; ибо это, в самом деле, хорошо сказано.
