– Тише, – забрав монокль, прижал я палец к его губам. – Никому не говори о том, что видел, и будешь жив. Понял?
Мальчик отчаянно закивал.
– И ты не говори ни о чем, – повернулся я к его брату.
– Буду нем, – серьезно кивнул он.
– Даже родным! – добавил я. – Им – особенно. Вдруг и на них беду накликаете? – Парни снова истово закивали, подтверждая, что все поняли. – А тварь-то, выходит, магическая, – пробормотал я себе под нос. – Иначе ты бы ее не увидел сквозь занавеску. Красная с зелеными прожилками? – повернул я голову к Селику. Тот снова кивнул. Все еще бледный, трясущийся от пережитого ужаса, но уже потихоньку приходящий в себя. – Хм. Красным либо огонь, либо магия крови выделяется. Зеленые прожилки – жизнь. А темная дымка… Скорее всего, она магическую энергию вокруг себя высасывает. Кстати, так, наверное, и магический взор чует. А обычный взгляд как? – размышлял я негромко под нос. – И почему ее раньше никто из мастеров в монокль не увидел? Или?..
Договаривать мысль я не стал, чтобы еще сильнее не испугать пацана. Вот только сдается мне, не помогло. Только-только лицо Селика вернулось к нормальному цвету и опять стало мертвенно-белым. Этак он если не от твари, так от страха загнется!
– Не переживай! Может, и видели, да просто, как и ты сейчас, никому не сказали, чтобы она за ними не пришла?
Вот теперь пацан снова стал отходить. Но если бы не молодой организм, пару раз сердце бы у него остановилось. Тварь еще раз семь выла и дважды – как и перед нашими окнами, радостно. Уснуть удалось лишь под утро. А как только забрезжил рассвет, я попрощался со Славьей и поспешил домой – нужно обязательно проверить родителей! И мать успокоить. У нее-то сердце не такое крепкое, как у Селика.
– Как ты? – встретив невесту, спросил Вальтер.
Виктория уже была спокойна, хоть и слегка бледна. Сейчас они сидели в гостиной и неспешно пили поданный слугой чай.
– Плохо. Весь день как на иголках, так еще и этот простолюдин с утра все нервы вымотал! – Она с мольбой посмотрела на мага. – Накажи его, а?
– За что? – удивился Вальтер, хотя внутреннего сопротивления просьба девушки у него не вызвала. – Он просто выполнял свою работу.
– Но как он это делал! – воскликнула она, вскинув руки. – Говорил дерзко, с лица не сходила мерзкая ухмылка, так еще заставил меня ждать, пока он, видишь ли, слуг опросит! Меня! Ждать каких-то слуг! – снова всплеснув руками, Виктория задела поставленный на столик чайничек, и вода из него полилась на пол.
