Что вы на это скажете, а?
Джейк продолжал:
— Эти вселенные — наши ближайшие соседи, они отстоят от нас на один поворот или одно смещение. Но если включить также и сочетания поворота со смещением — представь себе гиперплоскость, которая пересекает супергиперконтинуумы, не проходя через «здесь-сейчас», — то общая сумма становится неисчислимой. Не бесконечной: бесконечность не имеет смысла. Просто не поддающейся подсчету. Пересчитать эти вселенные с помощью существующей на сегодняшний день математики невозможно. Добраться до них на континуумоходе можно, а подсчитать нельзя.
— Папа!
— Что, Дити?
— По-моему, Хильда попала в точку. Ты хотя и агностик, но ценишь Библию как историю, поэзию и миф.
— Кто сказал, что я агностик, дочь моя?
— Прошу прощения, сэр. Я еще Бог весть когда пришла к такому выводу, поскольку ты не говорил на эти темы. Я была неправа. Не следует делать заключения на основании неполных данных. Но это ключевое число — одна целая три тысячи сто сорок четыре стотысячных на десять в двадцать восьмой степени — может быть, это и есть Число Зверя.
— Что ты хочешь этим сказать, Дити?
— Я хочу сказать, что Откровение — это не история, не очень хорошая поэзия и не миф. Тогда почему все эти высокоученые люди включили его в Библию, а десятки других текстов не включили? Должна же быть хоть какая-нибудь причина. Что, если в качестве первой гипотезы мы воспользуемся бритвой Оккама[29] и усмотрим в нем именно то, чем оно само себя называет? То есть пророчество.
— Гм. Полка под лестницей, рядом с Шекспиром. Библию короля Якова, остальные три перевода не надо.
Дити исчезла и в мгновение ока вернулась с потрепанной черной книжкой в руках. Я была несказанно удивлена. Я-то читаю Библию, у меня на то свои причины, но я никак не ожидала этого от Джейкоба. Воистину, мы всегда вступаем в брак с незнакомыми людьми.
— Вот, — сказала Дити. — Глава тринадцатая, стих восемнадцатый: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти Число Зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть».
— Это невозможно прочесть как показатели степени, Дити.
— Но это же перевод, папа. Оригинал-то на греческом. Не помню, когда были придуманы показатели степени, но само возведение в степень греческие математики того времени, конечно же, знали. Что, если в оригинале было «Дзета, Дзета, ДЗЕТА!»[30] — а переводчики, не зная математики, неправильно поняли это как «шестьсот шестьдесят шесть»?
— Ну уж… Фантазируешь, дочь.
