И израильское правительство отозвало, но только не Харари, а Хасина.
Ажиотаж вокруг его имени не смущал Харари. Он вел себя как человек, ощущающий мощную невидимую поддержку.
* * *
«Если у маленького человека большие амбиции — он плохо кончит», — говорят китайцы. Норьега явно зарвался. При каждой возможности открыто заявлял, что Панама находится в состоянии войны с Соединенными Штатами. Его оскорбительные высказывания в адрес американского правительства и народа оживленно комментировались американской печатью. Норьега стал самым ненавидимым в Америке государственным деятелем.
Журналисты, описывавшие это «кровожадное чудовище», заканчивали свои статьи элегическими вздохами; «Ах, если бы наш президент был порешительнее, да где уж ему…»
И самое главное, ФБР располагало неопровержимыми доказательствами того, что агенты Норьеги продолжают поставлять кокаин на американский рынок. Президенту Бушу все казалось, что можно будет обойтись без такого радикального средства, как вторжение в суверенное государство. С благословения ЦРУ против Норьеги был составлен военный заговор. Группа офицеров ворвалась в генштаб, захватила диктатора, но почему-то не расстреляла его в ту же минуту. А потом подоспели ландскнехты Норьеги и освободили своего кумира. Уж мятежников-то прикончили на месте…
«Ладно, — вздохнули в Белом доме, — скоро в Панаме выборы. Оппозиция победит, и тогда этот сукин сын превратится в политический труп».
И оппозиция победила, а Норьега взял да и объявил выборы недействительными. После этого диктатор совсем обнаглел, и его люди пристрелили офицера с американской военной базы в Панаме. Для острастки. Знай, мол, наших.
«Да он издевается над нами, этот негодяй», — сказал Буш, и в качестве верховного главнокомандующего подписал приказ о вторжении в Панаму.
30 американцев и 600 панамцев погибли, вся Южная Америка впала в шоковое состояние, мир взбаламутился, как море, — и все из-за человека с бульдожьей мордой.
Бушу чудом удалось избежать грандиозного скандала, который неминуемо разразился бы, не окажись Норьега в американских руках. Но известно ведь, что победителей не судят. Все закончилось столь любимым американцами хеипи-эндом. Порок был наказан, а американцы возрадовались, что их президент проявил, наконец, свой характер.
Но оставим в стороне моральный аспект панамской операции. Поражает ее бездарное выполнение. Тридцать тысяч солдат ворвались в небольшой город с шумом, гамом, выстрелами. Неужели американское командование рассчитывало, что Норьега будет чинно сидеть дома и ждать «дорогих гостей»? Счастье еще, что этот человек, оказавшийся таким ничтожеством, побежал скрываться в посольство Ватикана. А если бы он ушел в джунгли и оттуда начал против оккупантов партизанскую войну?
