Одни приезжали к Толстому из любопытства, другие в поисках ответов на главные жизненные вопросы, третьи хотели просто пообщаться с величайшим из живых российских писателей, четвертые просили о разного рода милостях. В марте 1892 года Толстой провел эксперимент: он записывал всех, кто на протяжении дня обращался к нему с какой-либо просьбой, лично или посредством письма. В общей сложности его отвлекли сто двадцать пять раз
4. Один юрист, посещавший Ясную Поляну в конце 1880‐х, язвительно разделил всех посетителей на три категории: полубезумцы, которые видят в Толстом только то, что сами хотят; паразиты, извлекающие выгоду из его общемировой любви к человечеству, и журналисты, пишущие о нем в том политическом ключе, который предпочтителен в редакциях их газет
5. Встречи с единомышленниками, включая русских сектантов, Толстого вдохновляли. Вскоре начали появляться и иностранцы, контакты с которыми не ограничивались перепиской, посетители приезжали издалека.
Поначалу Толстой сопротивлялся визитерам и даже вел себя враждебно, однако потом гостеприимство победило. Толстой не мог никому указать на дверь и в последние годы принимал до тридцати человек ежедневно. Поток посетителей ставил под угрозу мир в семье. Немец Карл Бедекер в своем путеводителе советует, как лучше всего добираться до Ясной Поляны. Рекомендовалось брать коляску из Тулы, что в пятнадцати километрах от цели. При возвращении в тот же день такая поездка обходилась в четыре рубля. Железнодорожная станция Козловка находилась значительно ближе к имению (в трех с половиной километрах от Ясной Поляны), но там было труднее найти свободных лошадей6. Станция Ясенка в одиннадцати километрах от толстовского имения представлялась худшей альтернативой.
Через двадцать лет после русского дебюта вышли первые переводы сочинений Толстого. На языках стран Северной Европы произведения Толстого впервые появились в конце семидесятых. Список переводов открывали не два великих романа, а рассказы и непримечательная повесть «Семейное счастие» (1859), в которой затрагивались гендерные и семейные вопросы. На шведском и датском эта повесть вышла в 1879 году. За пределами России быстро стали популярны и так называемые народные рассказы. На финский и норвежский Толстого перевели значительно позже, что частично объясняется тем, что в Норвегии Толстого читали на датском, а в Финляндии – на шведском.
Датчане первыми перевели «Войну и мир» – в 1884‐м. Первый шведский перевод появился через два года, финский – в 1895–1897, норвежский – в 1928–1929 годах. «Анну Каренину» перевели на датский и шведский в 1886‐м, на финский и норвежский – в 1911‐м. Что касается полемических текстов Толстого, то наибольший интерес в Швеции вызвали «Так что же нам делать?», «В чем моя вера?», «Исповедь» (все вышли в 1887‐м) и «Царство божие внутри вас» (1891), в Дании – «Так что же нам делать?» (1888), «О жизни» (1889) и «В чем моя вера?» (1889). Финские переводы, инициированные преимущественно писателем-толстовцем Арвидом Ярнефельтом, увидели свет значительно позже («Исповедь» – 1906, «В чем моя вера?» – 1907, «Так что же нам делать?» – 1908), что отчасти можно объяснить тем, что финское книгоиздание подвергалось российской цензуре. Ни один из основных публицистических текстов не был переведен на норвежский.
