– Мне это не нужно, – хмыкнул охотник. – Иди уже, кошка.
Он оперся о капот и наблюдал, как я сажусь в машину, как выезжаю на дорогу, как еду в сторону поселка. А я смотрела на него в зеркало заднего вида и сама не знала, чего хочу больше: убить этого урода, или впиться поцелуем в изогнутые в ироничной улыбке губы.
Как доехала до своего дома, я не помню. В душе все кипело. Руки подрагивали. Волчица металась внутри, не желая слушать голос разума. Глупой дурочке понравился сильный самец, и она требовала вернуться и…
– Инга! – веселый оклик рыжей застал меня врасплох. – Можно с вами поговорить?
Ника остановилась рядом с моей машиной и приветливо улыбнулась, отчего на ее щеках заиграли задорные ямочки. Соседка переложила бумажный пакет в левую руку и убрала от лица пушистую рыжую прядь.
– Что вы хотели?
Я с трудом сдержала раздраженный рык. И так денек не очень выдался, а тут еще рыжуху принесло.
– Понимаете, я здесь никого пока не знаю, и мне не с кем посоветоваться.
Ника смотрела на меня с наивностью ребенка, верящего в то, что его все любят. Чокнутая оптимистка, ага.
– Идем в дом, – вздохнула я.
– Чаем угостите? Я пирожки взяла.
Рыжая подняла пакет повыше.
Я ничего не ответила, открыла калитку и двинулась к двери. Ника чуть не вприпрыжку отправилась за мной. И откуда в ней столько веселой энергии?
– У вас уютно, – попав в прихожую и оглядевшись, заявила рыжуха.
Еще бы не уютно! Я в этот дом душу вложила. Когда вернулась в Лог, бабы Маши уже не было в живых, и дом казался опустевшим и холодным, а обстановка – чересчур старомодной. Тогда мне было не до дизайнерских наворотов, но я все равно постаралась отреставрировать мебель и переделать ванную. Вот еще детскую и спальню до ума доведу, и вообще картинка будет. Никитка как-то слишком быстро вырос из той комнаты, в которой прожил с рождения, и я собиралась отдать ему бывшую бабушкину. Разумеется, ее нужно было основательно отремонтировать, докупить кое-какую мебель и присоединить к комнате кладовку. Главное, чтобы денег на все хватило.
– Проходите.
Я кивнула рыжей на кухонный проем. Как ни странно, волчицей от нее не пахло. Неужели тоже настойку пьет? Интересно, почему? Ладно, я. Все-таки работа вне поселка, да и с пришлыми часто общаться приходится, а этой-то зачем?
– Может, перейдем на ты? – усевшись за стол, предложила Ника.
Ее серые глазищи посерьезнели. Я понимала, что за этим вопросом стоит гораздо большее, чем простое удобство в общении. Похоже, рыжая предлагала мне дружбу. Какая ирония!
