— Вы давно женаты, господин Монсин?
— Двенадцать лет.
— А сколько вам лет?
— Тридцать два. Я женился в двадцать лет.
Затем последовала долгая пауза, во время которой Мегрэ разглядывал свои руки.
— Вы архитектор?
Монсин поправил:
— Архитектор-декоратор.
— Это значит, что вы архитектор, специализирующийся на декорации интерьера?
— Не совсем так, — собеседник немного покраснел.
— Вас не очень затруднит объяснить мне?
— Я не имею права делать проекты жилых домов, такое право дает диплом архитектора.
— Какой же диплом у вас?
— Я начинал с живописи.
— В каком возрасте?
— В семнадцать лет.
— Вы сдавали на степень бакалавра?
— Нет. В юности я хотел стать художником. Картины в гостиной мои.
Мегрэ, только недавно созерцавший их в квартире Монсина, так и не мог понять, что они изображали. Картины содержали что-то печальное, извращенное. Ни линии, ни цвета не были четко выражены. Преобладал красно-фиолетовый тон, который причудливо смешивался с зеленым цветом, похожим на краски подводного мира, и можно было подумать, что вся эта масляная живопись сама появилась на картинах, подобно чернильному пятну на промокательной бумаге.
— Итак, у вас нет диплома архитектора, а декоратором, если я вас правильно понял, может быть любой человек?
— Я заметил вашу манеру уточнять. Думаю, вы хотели напомнить мне, что я неудачник. — Он горько усмехнулся. — Вы имеете право. Мне это уже говорили.
— У вас много заказчиков?
— Я предпочитаю иметь тех немногих, но таких, которые доверяют мне и предоставляют полную свободу действий, чем толпу, стоящую над душой.
Мегрэ выбил трубку и зажег следующую. Редко допрос начинался так издалека.
— Вы родились в Париже?
— Да.
— В каком квартале?
Монсин немного помедлил с ответом.
— На пересечении улиц Коленкур и Местр. То есть в самой середине района, где произошло пять убийств и это последнее неудачное покушение.
— И долго вы там жили?
— До самой женитьбы.
— Ваши родители живы?
— Только мать.
— Она живет?..
— В том же доме, где я родился.
— Вы в хороших отношениях с ней?
— Моя мать и я всегда очень любили друг друга.
— Кем был ваш отец, господин Монсин? На этот раз он опять заколебался, хотя ничего такого при вопросе о матери Мегрэ не заметил.
— Он был мясник.
— На Монмартре?
— Адрес я уже называл.
— Он умер?
— Когда мне было четырнадцать лет.
— Ваша мать продала лавку?
— Сначала она сдала ее в аренду, а потом продала все, кроме дома. Ее квартира находится на пятом этаже.
В дверь тихо постучали. Мегрэ отправился в кабинет инспекторов, где увидел четырех мужчин, ростом, возрастом и внешностью сходных с Монсином.
