Когда дверь, за которой скрылась мадам Монсин, вновь открылась, в комнате появился мужчина, казавшийся таким молодым, что можно было подумать, что произошла ошибка.
Он был одет в домашний костюм нежного бежевого цвета, так гармонирующий с его светлыми волосами, бледным лицом, голубыми глазами.
— Прошу прощения, господа, что заставил вас ждать. — Улыбка, хрупкая и инфантильная, появилась на его губах. — Моя жена разбудила меня, сказав…
Разве той не интересно было знать о цели визита к ним в дом двух полицейских? В комнату она не возвратилась. Может быть, она подслушивала у двери, которую только что затворил ее муж.
— Последнее время мне пришлось много работать над декорацией огромной виллы, которую один из моих друзей построил на нормандском побережье…
Вынув из кармана батистовый носовой платок, он вытер им лоб, губы от блестевших на них капелек пота.
Он посмотрел в окно, заметил, что небо было свинцового цвета.
— Даже раскрытые окна не спасают от духоты. Надеюсь, что после грозы будет легче дышать…
— Прошу прощения, — начал Мегрэ, — мне надо задать вам несколько нескромных вопросов. Я бы хотел прежде всего посмотреть на костюм, в котором вы были вчера.
Это, казалось, застало его врасплох, но тем не менее не испугало. Глаза у него немного расширились. Он поджал губы:
— Забавная идея!
Направляясь к двери, он бросил:
— Вы позволите на минуту?
Он отсутствовал всего полминуты и вернулся с хорошо отглаженным костюмом серого цвета. Мегрэ осмотрел его и
нашел внутри кармана бирку с именем маленького портного с улицы Вано.
— Вы были в нем вчера?
— Конечно.
— Вчера вечером?
— Да, после обеда. Перед работой я переоделся в домашний костюм. Я работаю по ночам.
— Вы никуда не ходили после восьми часов вечера?
— Я был в кабинете до двух или до половины третьего. Это объясняет вам, почему я спал, когда вы пришли. Я нервный человек, и мне надо долго спать.
Он старался говорить убедительным тоном и больше походил на студента, чем на мужчину, которому за тридцать.
Вблизи, однако, можно было заметить печать усталости на его лице, что никак не сочеталось с его юным видом. Во всем его облике было что-то болезненное, выцветшее, но это придавало ему определенное очарование, которое могло бы привлекать зрелых женщин.
— Могу я попросить вас показать мне весь ваш гардероб? На этот раз он внутренне напрягся и, казалось, готов был решительно протестовать и ответить отказом.
— Если вы желаете. Пойдемте со мной…
