5 августа дивизия перешла в наступление. Поддерживая ее, полк нанес мощные огневые удары по скоплениям противника у сел Н. Гояны, Н. Розовка, Федоровка и в роще, что в 7 километрах юго-западнее Дубово, а также по боевым порядкам немецких войск, по их контратакующим частям… Противник, имея превосходящие силы, остановил продвижение 51-й стрелковой дивизии, а затем, — контратакуя, продвинулся вперед. Так, немецкие войска вошли в колонию Трехграды, а вечером прямо на улице устроили «победный пир». Полк превратил этот пир в большие похороны, когда обрушил на скопление пехоты около трех сотен снарядов!..
В ночь на 6 августа стрелковые части получили приказ на отход; роты 80-го укрепрайона, с которыми мы так успешно действовали, еще с вечера накануне начали снимать вооружение и взрывать укрепленные точки: командование армии принимало меры к тому, чтобы вывести войска из западни, которую готовили немцы — их «клещи» готовы были сомкнуться в нашем тылу.
Приказ на отход поступил в полк с задержкой. Мимо батарей уже прошли основные силы стрелковых частей, когда была дана команда «отбой». Чтобы подготовить к маршу такую крупную часть, как наш полк, требовалось порядочно времени… Но вот сборы закончены. Взорваны неисправные тракторы; на их ремонт нужны дни, а вражеская разведка совсем близко. Пошли на восток и мы. Пошли, надеясь: «Все-таки мы победим. И вернем тебе свободу, Молдавия».
Заставы сражались стойко
В. Н. МАТИЕЦ,
бывший начальник санчасти 24-го погранполка,
полковник в отставке
В ночь на 22 июня 1941 года в 4 часа утра меня разбудил посыльный штаба 24-го пограничного отряда, который тогда дислоцировался в Бельцах.
— Срочно в штаб, боевая тревога! — сказал он.
По прибытии в штаб я сразу почувствовал, что тревога действительно боевая. Собрались все офицеры штаба. Начальник отряда майор Соловьев Иван Владимирович изложил оперативную обстановку. Закончил ее словами:
— По всей границе от Болотино и до Скулян идет бой. Румынские и немецкие войска атакуют наши заставы, стремятся форсировать Прут. Пограничники еще держатся. Это не провокация, это война! Всем быть на местах. Сообщить семьям и готовить их к эвакуации. Эшелон уже заказан.
Его слова заглушили взрывы бомб: началась бомбардировка города.
Я сразу же стал заниматься тем, что предписывалось нашей санчасти мобилизационным планом: развернул дополнительный лазарет на 20 коек. Обстановка была напряженная, но все работали четко, оперативно, без паники, организуя помощь заставам. Еще до начала войны мы не могли не заметить приготовлений фашистов на границе. Факты говорили сами за себя. По ту сторону Прута — скопления немецко-румынских войск, артиллерии, танков, понтонов. Заметно проводилось и отселение гражданского населения в тыл, усилилась авиаразведка противника. Фашисты нагло летали днем над нашей границей, но нам был дан приказ: самолеты не обстреливать. Граница, конечно же, была подготовлена к отпору, но даты начала войны никто не знал.
