Пластическая хирургия с изнанки. Медицинский роман-откровение | страница 18
— Так это, скорее всего, местная анестезия еще не отошла, — успокоила она. — Вот увидишь, через час губа начнет восстанавливаться.
— Странно, а почему об этом нигде не написано и никто об этом не рассказывает? — ответила я, радуясь забрезжившей надежде на хороший исход.
Потом мы пили чай и каждые полчаса вместе ходили в палату и контролировали динамику восстановления мимики у моей барышни. Это было бесценно!
И пускай пациентка была прооперирована мной не столь радикально, как я делаю это сейчас, но достаточно эффективно и без осложнений, что немаловажно для первой операции.
Таких ситуаций за 12 лет работы в Институте на Ольховской было множество: мы вместе с коллегами радовались клиническим победам, лечили пациентов с осложнениями, справлялись с конфликтными ситуациями. В нашей клинике была единая тактика ведения пациента. Никто и никогда не позволил бы себе дискредитировать коллегу в глазах пациента, даже если это был врач из другой клиники. Мы знали, что такое деонтология, и тщательно блюли «честь мундира».
Медицинская деонтология или медицинская этика — это совокупность нравственных норм поведения медицинских работников как по отношению к пациенту, так и по отношению к коллегам.
Конечно, не все было так радужно. Коллектив был большой, преимущественно женский, так что без зависти, сплетен и интриг не обошлось. Ну, а где их нет?
Помню, купили в Институт новенькую эндоскопическую стойку, чтобы лица подтягивать без больших разрезов, а через проколы. Первую операцию на ней довелось делать нашей бригаде. Волнение невероятное, бессонная ночь накануне, проведенная за книгами и пособием, сердце того и гляди выскочит, а у меня за спиной собралась толпа хирургов. Причем кто-то пришел из любопытства, кто-то помочь, если потребуется, а кто-то просто ждал моего провала. Это была обычная жизнь.
Лет через пять после прихода в Институт я вроде бы «прижилась», научилась обходить острые углы, говорить «нет», не вплетаться в интриги, не реагировать на слухи. Благодаря сарафанному радио количество пациентов стремительно росло, прибавлялся опыт, кипела работа над диссертацией.
Сейчас таких «школ» нет больше, потому что Учителя уходят. Уходят тихо, по очереди, оставляя лишь благодарных пациентов и воспоминания в душах учеников. Сегодня Институту на Ольховской улице уже 82 года, у него отреставрированное здание, новейшее оборудование и значительно помолодевший штат хирургов. Я горжусь, что работаю в своей alma mater.
