Слушая радио, комиссар узнал одну подробность: трое грабителей и тот, кто стоял на стреме, не были вооружены. К девяти часам он уже сидел у себя в кабинете; сразу после доклада начальнику позвонил Грожану.
— Вам удалось хоть немного поспать?
— Всего часа три. Хотелось допросить их еще тепленькими. Не раскололся ни один. А этот бармен, Жюльен Мила, самый умный из всей троицы, просто выводит меня из себя. Задаешь ему вопрос, а он ехидно глядит на тебя и сладеньким голосом отвечает: «К сожалению, мне нечего сказать».
— Они потребовали адвоката?
— Ну, еще бы! Мэтра Гюэ, понятное дело. Жду его сегодня утром.
— Когда вы сможете переправить этих субчиков ко мне? Следователь Пуаре тоже их дожидается.
— Думаю, в течение дня. Их, видно, нужно будет вернуть нам: я с ними провожусь долго. За два года таких ограблений в окрестностях Парижа совершено было много, не меньше дюжины, и я убежден, что почти все, если не все, — дело рук этих молодчиков. А как у вас? Что с улицей Попенкур?
— Ничего нового.
— Полагаете, мои фрукты замешаны в этом?
— Не знаю. Один из грабителей — маленький, широкоплечий, со шрамом на щеке, носит светлый плащ с поясом, верно? И коричневую шляпу?
— Да, его зовут Демарль. Сейчас выясняем насчет его судимостей. Похоже, он стреляный и не раз входил в конфликт с законом.
— А Браншю, по кличке Мимиль? Рамочный мастер?
— Не судим. Долго проживал в Марселе, но сам родом из Рубэ.
— Ну, пока.
На первой полосе газеты поместили фотографии грабителей в наручниках, а также снимок миллионера на ипподроме в Лонашне: он был в визитке и светло-сером цилиндре. Мила уставился в объектив с иронической улыбкой. Демарль, матрос со шрамом, казалось, удивлен тем, что с ним произошло; рамочник закрыл лицо руками. Дозорный, одетый в мешковатый костюм, всем видом доказывал, что он всего лишь второстепенный персонаж на подхвате.
«Расследование, которое терпеливо вел в течение двух лет старший комиссар службы национальной безопасности Грожан, увенчалось успехом».
Мегрэ пожал плечами. Он думал сейчас не столько о пойманных проходимцах, сколько, сам того не желая, об Антуане Батийле. Комиссар часто любил повторять: изучая жертву, дойдешь до убийцы.
В светло-голубом небе светило тусклое солнце. Термометр показывал градуса три тепла; в большей части Франции, исключая Западное побережье, подмораживало. Мегрэ натянул пальто, взял шляпу и заглянул к инспекторам. — Буду примерно через час, ребята. На этот раз он в одиночестве. Ему очень хотелось побывать на набережной Анжу одному. Он пошел по набережным, потом свернул на мост Мари. В зубах у него была трубка, руки засунуты в карманы. Он мысленно проделывал маршрут, по которому шел юноша с магнитофоном той ночью с 18 на 19 марта, ставшей для него последней.
