Прокатившись по взлетно-посадочный полосе, самолет между тем сбросил скорость и довольно быстро подкатил к рукаву телескопического трапа. На выходе, уже в проходе рукава потоки пассажиров разделились. Настоящие люди, граждане, двигались вверх, на верхние этажи терминала аэропорта. Их в самолете летело не больше десяти человек, и располагались они в огороженной передней части салона. Остальным путь предстоял вниз. В буквальном смысле — телескопический трап был двойным, и сразу после выхода из самолета красная дорожка повела нас под уклон, в проход для таких, как я.
Такие, как я, — это про неграждан, если что. Которых в салоне самолета находилась большая часть. Впрочем, и во время полета, и во время выхода из салона все вели себя донельзя прилично. Аэропорт — зона повышенного контроля, нарваться на неприятности в связи с «несовместимым с нормами общественного порядка поведением» и потерять пункты социального рейтинга здесь очень и очень легко. А пункты социального рейтинга — это не просто так. Для человека нижнего сословия — это не просто комфорт существования, это вопрос выживания.
Через красный коридор проходов нижнего уровня идут неграждане. Унтерменши. Да-да, местами именно так здесь это и называется — протекторат Танганьика под совместным британо-германским управлением, и язык и местные термины здесь отличаются широким разнообразием. Слово «зимбабун», кстати, довольно широко известное в узких кругах в моем мире, тут тоже в ходу.
Двигаясь на выход одним из последних, не желая толкаться в узких проходах рамок, я по-прежнему думал о том, что сейчас захожу в этот мир с черного хода, но цель — озвученная Астеротом в его предложении, от которого нельзя отказаться, осталась прежней — взойти на самый Олимп. Только в этот раз взойти на самый Олимп, став элитой корпоратов. Получив право на…
— Give me your ID, — отвлекая от мыслей о глобальном, произнес сотрудник визового контроля, к будке которого меня вдруг довольно случайно вытолкнула смешавшаяся суетливая очередь.
Слово «пожалуйста», обязательное в обращении к гражданам, что характерно, он сейчас не произнес. Я же сразу протянул офицеру айди — белый пластиковый треугольник с цветной фотографией и черным выпуклым шрифтом на двух языках.
— What is the purpose of your visit to the Protectorate Tanganyika? — откинувшись в кресле, прокручивая между пальцами мой айди и даже не посмотрев на него, с ленцой поинтересовался визовый офицер.
