Помогли косынки, которые он плёл до этого, распустив одну из косынок, парень аккуратно продел кору лозы в ушко чеки, привязывая его к корпусу взрывателя. Даня, конечно, не шибко верил во всяких Богов, но сейчас он был готов даже помолиться, чтобы его авантюра прокатила и фиксации лозы хватило, чтобы чеку не выдернуло. Был ещё вариант срезать саму леску, но видя, какой сапёр мудак, Даниил решил не рисковать, так что, зафиксировав аналогично и второй МУВ, он принялся окапывать мины. Как оказалось, на растяжке были установлены вполне классические ОЗМ-72. Не поленившись, Даня окопал их полностью и даже не удивился, когда увидел УЗРГМ выглядывающий из-под мины.
— Кладмэн мудак, прикоп двадцать сантиметров. — Тихо усмехнулся парень, так же лозой крепко обматывая спусковой рычаг, чтобы тот в случае чего не отлетел.
Аналогично оказалось и со второй миной. Там так же нашлась Ф-1 расположенная прямо под корпусом ОЗМ-72 с прижатой скобой. У Дани ушло не меньше получаса, чтобы нормально окопать мины и снять леску. По итогу на другом конце лески ничего не нашлось, так что опасения парня были напрасны, зато теперь он медленно отползал назад, имея в карманах две гранаты и две мины леской примотанные к сумке. Тонкая леска так же пошла на нужды за место предохранительных чек. Лучше конечно под это дело использовать стальную контровку, но за неимением стали, Даня использовал нейлон, ибо это всяко лучше, чем лоза. Правда, тянуть мины привязанные к сумке, с учётом, что каждая весит под пять кило, было весьма неудобно, однако оно того явно стоило.
Во время того, как Даниил переползал к изначальной точке входа в разминированный коридор, он успел обдумать план предстоящих действий. При этом его вовсе не пугали свежие следы крови на траве. Даже наоборот, было в этом что-то, что напоминало ему детство, которое он провёл в небольшом городке. Название городка не имело значения, да и не осталось от городка ничего, лишь развороченные снарядами руины домов. Ещё в четырнадцать лет Даня успел насмотреться на то, как местные радикалы пускали на убой мирных граждан, а все из-за локального конфликта меж двух ранее братских областей. Тогда парней его возраста вербовали в радикалы обе стороны. Повторялась историческая практика второй мировой войны, когда детей использовали что немцы, что партизаны. Разве что во время той войны все было ещё жёстче. В локальном конфликте детей использовали скорее как глаза и уши, ведь мало кто станет стрелять по безоружному пацаненку, что пришёл попросить у солдат чего поесть. Позже конечно начали стрелять, когда поняли, что дети могут работать и на противника, но тогда уже и направление эксплуатации молодых ребят сменилось. Так, например, их начали отправлять на разминирование путей, ведь детей не так жалко как подготовленных бойцов группировки.
