— Что я должна сделать?
— Вы кого-нибудь здесь узнаете?
— Конечно.
— Кого?
— Вот этого господина, который обедает…
Мегрэ снял с вешалки плащ и шляпу Сенваля.
— Я их узнаю тоже. Кроме того, я уже на улице узнала машину. У нее вмятина на правом крыле.
С сухими глазами, сжав зубы. Вероника Ляшом встала из-за стола и опустила свою тарелку в раковину. Ее друг тоже перестал есть. Он колебался, продолжать ли ему сидеть, и наконец встал, пробормотав:
— Ясно.
— Что ясно?
— Я там был.
— Благодарю вас, мадам.
— Ты можешь отвезти ее обратно, Лапуэнт, пусть на всякий случай она подпишет свои показания.
Когда они остались втроем, Вероника сказала чуть охрипшим голосом:
— Вас не затруднит, вас обоих, обсуждать ваши дела в другом месте, а не в моей кухне?.. Пройдите в гостиную, если вам угодно…
Мегрэ понимал, что она хочет остаться одна, возможно, чтобы заплакать. Он ведь испортил ей не только вечер, но гораздо больше. Интимный обед вдвоем плохо кончился.
— Пойдемте…
Он неплотно прикрыл за собой дверь, считая, что дочь Ляшомов имеет право знать все.
— Садитесь, месье Сенваль.
— Вы позволите мне закурить?
— Пожалуйста.
— Вы отдаете себе отчет в том, что вы сделали?
— А вы?
Любовник Вероники походил на школьника, который, застигнутый на месте преступления, упрямится и капризничает.
— Я могу тотчас же доказать вам, что вы ошибаетесь.
Мегрэ уселся напротив него и стал набивать трубку. Он молчал, не желая облегчать положение своего собеседника. Он сам понимал, что это несправедливо. Следователя Анжелб здесь не было, а Сенваль не требовал присутствия адвоката.
Должно быть, он казался красивым парнем женщинам определенного типа, но вблизи, особенно в эту минуту, у него был потасканный вид. Без привычного апломба, которым он обычно щеголял, он становился слабым и нерешительным.
Он чувствовал бы себя более непринужденно в баре напротив.
— Я читал газету, как и все, и теперь догадываюсь, о чем вы думаете.
— Я еще ничего не думаю.
— Тогда для чего же вы привели сюда эту женщину, которую я вижу в первый раз?
— Для того чтобы заставить вас признаться, что вы были вчера на набережной де-ля-Гар.
— Ну и что из этого?
— Ничего, кроме того, что вы знаете Полет Ляшом.
— Ну и что?
Он снова начал обретать уверенность, вернее, пытался хорохориться.
— Я знаком с сотней женщин, но я никогда не знал, что это уголовное преступление.
— Я вас не обвиняю ни в каком уголовном преступлении, месье Сенваль.
— Однако вы приходите сюда, к моей приятельнице, прекрасно зная, что… что…
