– Как дела на работе? – попыталась снова завести разговор.
Но отец моего энтузиазма не разделил.
– Тебе правда интересно? – холодно спросил он.
Я подняла глаза и абсолютно честно сказала:
– Да.
Несколько секунд папа, видимо, сомневаясь в моей заинтересованности, мерил меня взглядом. А затем повернулся к курице, стал её разделывать и сказал:
– Дела так себе. Мы пытались внедрить новый геном пшенице, ускоряющий рост. Но потеряли несколько гектаров посевов. Некритично. Но неприятно.
Папа, будучи некогда выдающимся генным инженером, борющимся с человеческими недугами, до сих пор не смирился с тем, что жизнь привела его в производство еды. Лабораторию, в которой папа вёл исследования, давно закрыли. Ведь качественное питание оказалось важнее всего остального.
Вслух, конечно же, отец никогда не выказывал своего разочарования. Но этого и не требовалось. В его списке, состоящем из сотен пунктов жизненных неудач, потеря любимого дела располагалась на одной из верхних строчек.
– Ну а твои дела как? – папа, видимо, тоже решил сделать шаг навстречу.
Я чуть не вернула колкость «тебе правда интересно?» в ответ. Но вовремя сдержалась. Обещала Агате, значит, нужно постараться.
– Ничего нового.
– Где работаешь?
«Ты прекрасно знаешь, где я работаю», – пронеслось в голове, но вслух я сказала только:
– Да так, постоянные подработки. Пока нигде не могу закрепиться.
Наконец, в кухню вошла Агата. Я вздохнула с облегчением. Папа, кажется, тоже. Наши отношения натянулись до предела. И я не была уверенна, что их можно хоть как-то наладить.
Остаток вечера прошёл более-менее мирно. Мы поужинали (оказалось, что курица сильно не пострадала), вместе с Агатой отмыли духовку и отправились в комнату.
– А давай что-нибудь старенькое посмотрим! – предложила сестра, забравшись на кровать с ногами.
– Например?
– Гарри Поттера!
Я закатила глаза.
– А ничего поновее нет?
Сестра широко улыбнулась и покачала головой. Делать нечего.
И мы погрузились в просмотр. Вдруг мне показалось, будто и не было четырёх лет, которые я провела вне стен этого дома. Уютные вечера, дурацкие беседы. Последний раз мы так сидели, когда Агате было лет десять.
Время прошло слишком быстро, и мы улеглись спать.
Где-то во втором часу ночи я резко открыла глаза и села на кровать. Сердце бешено стучало. А дыхание сбилось и никак не приходило в норму. Я не могла вспомнить, что мне снилось. Однако, всем нутром ощущала: мне нужен кусочек карамели. Всего один. Чтобы спать. От этой мысли пересохло во рту, а сердце стало стучать ещё быстрее.
