– Чёрт! – выругалась я и кинулась открывать дверцу.
В лицо ударил чёрный едкий дым. В горло и глаза будто от души насыпали песка. Я закашляла. Из-за спины сестра плеснула в духовку воды. Вторая порция дыма не заставила себя ждать. Мы закрыли носы и выбежали из кухни. Пока я практически выплёвывала лёгкие, Агата бросилась открывать окна.
– Видишь? – хрипло сказала я. – Стоит мне прийти в этот дом, так всё сразу выходит из строя.
И тут я заметила, что щёки Агаты раскраснелись и стали цвета спелых помидор. Я вмиг забыла о духовке, дотронулась до лба сестры и констатировала:
– Горячая. Агги, ты сегодня принимала таблетки?
Сестра отвела взгляд и быстро направилась в кухню.
– Посмотрю, что с курицей случилось.
Я пошла следом. Дымка и запах гари всё ещё раздражали дыхательные пути. Лающий кашель снова стал рваться из груди.
– Иди в гостиную. Я пока здесь проветрю, – торопливо сказала Агата.
Но я лишь прислонилась к обеденному столу, сложила руки в карманы и с укором посмотрела на неё. Сестра избегала моего взгляда и суетливо пыталась реанимировать сгоревший ужин. Я серьёзно сказала:
– Агата, это не шутки.
Она повернулась ко мне в пол-оборота и виновато посмотрела исподлобья.
– Мне от них плохо, Юна, – почти шепотом сказала Агги. – Я чувствую, будто из меня забирают жизнь. Ничего не хочу. А когда пропускаю хотя бы один приём – всё хорошо.
Я взяла её за ладонь, а свободной рукой сжала плечо.
– Понимаю, милая. Но и ты должна понять. Это жертва, которую приходится терпеть. Ради тебя. Ради нас. Мы не хотим тебя потерять.
Сестра поджала губы.
– Я знаю, Юна, – всхлипнула она и сползла по стенке на пол, затем обхватила колени и продолжила: – но мне надоела такая жизнь. Я сижу в четырёх стенах. Чаще – лежу. Ничего не хочу. Отца сутками нет дома. Ты, – она бросила на меня короткий взгляд, – не приходишь. Я понимаю. У тебя своя жизнь.
На душе стали скрести кошки. Проклятое чувство стыда достигло каждой клеточки тела. Не в силах изображать стойкость и неприступность, я опустилась на колени и крепко прижала сестру к себе.
– Обещаю, теперь меня отсюда не выгонишь.
Сестра снова всхлипнула и сильнее прижалась, впившись пальцами мне в лопатки. Так мы просидели минут пять, пока в дверь не постучали.
Сердце подпрыгнуло к горлу. Вопреки обещаниям, данным самой себе, я снова разнервничалась.
Агата отодвинулась и внимательно на меня посмотрела:
– Всё будет хорошо. Папа тебя не обидит. Он мне пообещал.
Я постаралась улыбнуться и кивнула.
