В метро. Знаю, видел.
Каша из фактов и предположений варится в голове медленно. Связать воедино эту мешанину не выходит, как бы я ни старался. Не хватает информации.
– А по «Клауд» что? Были у них при себе сигареты?
– У девчонки была пачка, а насчет остальных не могу сказать.
Везде фигурирует «Клауд»… Но почему одни умирают, а другие звереют? Совпадение?
– Да уж. Полиция сейчас вся на ушах, наверное, – говорю я, падая спиной на кровать.
Белый потолок. Одинокая лампочка.
– Менты-то? Не особо. Энтузиазма че-то у них совсем нет. Сонные мухи.
Плюс один вопрос. Плюс одна странность.
– Ладно, Тем, днем созвонимся. Сон зовет.
– Только не пропадай. Такая херня творится…
– Вас понял. До связи, – я убираю от уха телефон.
Экран запотел.
Святослав до сих пор не вернулся из туалета. Долговато.
Нахожу его на кухне. Сидит на пуфе у открытого окна и смотрит на улицу.
– Что делаешь? – я останавливаюсь в дверном проеме.
– Ну, так это… Ты по телефону разговаривал. Не хотел мешать.
Святослав вызывает смешанные чувства, но отрицательных эмоций к нему я не испытываю. Он похож дедушку, любимого всей семьей, который немного не от мира сего – старость о себе дает знать.
Вот только этот «дедушка» старше меня всего на десять лет.
– Надо бы ложиться. Могу тебе в комнате постелить, могу здесь, у меня есть отличный матрас. Не против?
– Да я пойду…
– Куда? Метро закрыто, и ты не особо трезв, – я отрезаю, предполагая, что он либо будет спать на улице, либо не будет спать вообще и где-нибудь шляться. – Проспишься, тогда пойдешь.
Спорить он не стал. Выбирает для сна комнату. Места много – всем хватит.
* * *
Сон забирает меня сразу, но держит в своих объятиях недолго – я просыпаюсь. Несмотря на раннее утро, комнате невыносимо светло. Белые ночи…
Я задергиваю давно купленные плотные шторы, не пропускающие ни одного наглого луча света, и ложусь обратно. Святослав спит на матрасе у кровати, никак не реагируя на мои передвижения, а Варя молча наблюдает.
Сон не возвращается. Тишина достигает своего апогея.
Я просто пялюсь в потолок, и «наслаждаюсь» шумом в ушах, который превращается в звон. Во рту пересыхает.
Дергается «мешок» под правым глазом.
Раз-раз-раз. Два-два. Раз. Раз-два-раз. Два. Два-раз-раз-два.
Я прикладываю к «мешку» два пальца, но он не унимается и продолжает пульсировать под подушечками. Подобные тики напоминают азбуку Морзе. Я ее не знаю – параноить не получится. И вот опять…
Точка-точка-точка. Тире-тире. Точка. Точка-тире-точка. Тире. Тире-точка-точка-тире.
